— Наверное, это мои какие-то личные амбиции подтолкнули. Когда-то я купил яхту и стал на ней ходить тут на Верх-Исетском пруду в Екатеринбурге. Скоро стало ясно, что все хорошо, но наш пруд ВИЗ маленький и нужно переехать на большое водохранилище, большую акваторию. Конечно, есть моря и океаны, но желание было именно пойти капитаном на своей яхте, чтобы ни от кого сильно не зависеть. Я шел к этому долго. Поставил себе такую цель, и не знал как она реализуется. Это были какие-то эфемерные понятия. Ждал и думал об этом всегда. А потом Олег Колпащиков сказал «А почему бы и нет» и помог с транспортировкой яхты в Пермский край.

— Изначально я занимался дельтапланеризмом. Я летал на дельтапланах и мне это безумно нравилось. Неоднократно участвовал в соревнованиях. Я чемпион России среди юниоров в 1997 году. Это самое крутое звание без ложной скромности. И так получилось, что дельтаплан и яхта они очень похожи – тряпки одни и те же (смеется), мачта одна и та же. Очень много общего. Наш клуб дельтапланеристов назывался «Ламинар». Он дружил с яхт-клубом, который базировался на станции Электродепо. Потом тот клуб закрылся, у него было две яхты.

А в самом начале 90-х годов я ходил на яхте пассажиром, просто покататься. Вот на одной из их яхт. И это был мой первый опыт.

А потом мне поставили диагноз Рассеянный склероз, и я стал человеком с инвалидностью и летать уже не мог. Я стал себя искать. Думал, что семья и дети меня вдохновит. Появился Егорка маленький. Конечно, так и было, но душа моя тосковала. Не хватало чего-то личного.

И появился в моей жизни старый яхтсмен Валерий Кондаков. Мы поговорили, я ему все про себя объяснил, что вот про яхту думаю. Он попросил меня подшить парус. В то время у меня была мастерская, я шитьем занимался. Забрал парус, подшил, починил. После этого Валерий позвал меня походить на яхте на Ассольке. Я даже не мечтал о таком! Мы ходили по пруду ВИЗа и мне понравилось безумно.

— Я заканчивал четвертый курс института и должен был поехать на производственную практику. И мне поставили прививку от клещевого энцефалита. Это было обязательно. Горный институт. Работа в лесу, тайге, поинтле. Были экзамены на бакалавра. Потом сессия. Потом военные сборы. И сразу я поехал на практику на 2 месяца. Первые симптомы у меня начались на практике. Я по молодости не обращал внимания на них. Решил, что приеду домой и попью витаминок. И вот симптомы прошли. А в Новый год 1998-99 у меня было обострение РС. Обострение на зрение – зрение сильно упало. И как раз новогодняя сессия, болеть некогда, надо экзамены сдавать. После сессии опять практика, все откладывал. Наконец пошел в студенческую поликлинику. А врач посмотрела на меня и говорит, дескать «У тебя пятый курс! Ты наверное хочешь от армии откосить!» и выгнала меня. Я защитил диплом. И потом пошел в нашу больницу, к неврологу. Она сразу все поняла. Поставила диагноз.

Когда я узнал о диагнозе то, понял, что мне по специальности работать не придется. Ни в тайгу, ни в поля таких работников не берут. Я думал про аспирантуру. Но в начале, я думал, что все пройдет и все вылечится. Хоть у меня зрение село сильно и я почти не видел толком, но я жил обычной жизнью. Потом мама меня убедила, что нужно оформить инвалидность. Но я подумал, что вот еще, я же не инвалид. Кроме того, в этот момент были сложности с деньгами. И мы оформили инвалидность, ведь есть поддержка в виде пособия. Это очень выручило. Но вначале я думал, что это временная мера. После, со временем мне дали группу инвалидности бессрочно, на всю жизнь.

— Я начал себя искать изо всех сил. Первоначально меня пригласили в аспирантуру и я стал аспирантом. Работал в лаборатории сейсмометрии Института Геофизики. Прошло примерно года полтора и я понял, что это не мое. Что-то реальное делать я люблю, а вот мысли крутить – это не мое. Вышло так, что, проучившись два года в аспирантуре, я сбежал оттуда.

Сел думать, что делать дальше?! Купил промышленную швейную машину. Дело в том, что я в институте еще начал шить. Подвесные дельтапланы. И я решил шить такие вещи на более профессиональном уровне.

— Однажды отец, когда я еще школьником был, сказал мне: «Все что не происходит – происходит к лучшему и самым наилучшим образом» Такая вот мудрая мысль.

Когда я получил инвалидность, то думал про эту мысль «Почему это к лучшему?» Где тут лучшее? И вот только когда прошло лет 10-15 с дебюта моего заболевания, я понял, что все, так как говорил отец. Все к лучшему. И сейчас я всегда говорю, что люди с инвалидностью – это самые счастливые люди! Потому что у них есть возможность делать то, что они хотят! Пока другие вынуждены ходить на работу и оплачивать кредиты.

Еще одну историю тебе расскажу. Я летал на дельтаплане. Год 1997 был очень активный, много ездили по соревнованиям. В тот период я летал безбашенно. У меня еще не было РС. И два раза я попадал в такие ситуации, когда должен был разбиться. Очень высота была большая и скорость тоже, и склон крутой. Я должен был разбиться. Но повезло, дважды выходил сухим из воды. А на третий раз видимо сверху сказали «Сиди как ты на земле» и испортили зрение (смеется).

После этого я больше не летал. Я стал начальником дельтапланерного клуба «Ламинар». Он базируется на Студенческой улице. И сейчас вы можете туда прийти и заниматься дельтапланеризмом.

— Во-первых, я не обижаюсь ни на кого никогда.

Второе, если что-то не получилось в жизни – то виноват всегда я сам. Это моя ответственность.

Третье: Близкие люди меня видят добрым. Добрым человеком.