В этой части монографии поговорим об идеологии Экстрабилити и стратегически значимых возможностях для создания сценариев инклюзивного взаимодействия, которые воспринимаются как дополнительные направления в развитии компетенций, умений и социальных навыков волонтёров и участников проектов, а значит, открывают доступ широкому вовлечению заинтересованных сторон к процессам формирования инклюзивной культуры организаций и сообществ в период перехода в новую культуру, сформированную цифровыми технологиями.
В работе представлен опыт и презентованы методики, которые совместно с множеством партнёров в Российской Федерации и за рубежом обсуждаются, тестируются в проектах АНО «Белая трость» Екатеринбурга и консалтинговой компании «Институт дизайна управления и конкурентных стратегий». Спектр решений и лучших практик постоянно расширяется, инструменты и сценарии переосмысляются, апробируются в новых условиях, а при успехе тиражируются нашими новыми партнёрами, число которых постоянно растёт.
2020 год заставил нас перейти в онлайн, и это значительно расширило поле контактов, а значит, идей, опыта, в том числе с учётом региональных особенностей. Именно о возможностях, о новой идеологии эта часть повествования.
В инклюзивной сфере существует масса проблем и ограничений. Они определяются личными особенностями участников, носят системный характер, проявляясь в стигмах, в разных формах неравенства, взаимном отторжении представителей разных социальных групп. Мы, конечно, будем касаться этих противоречий, понимая, что монографию читают практики. Но постараемся так говорить о наших решениях, чтобы за повествованием проявлялись корни проблем, как мы их видим. И практик сможет понять, почему в той или иной ситуации была выбрана та или иная модель, тот или иной сценарий инклюзивного взаимодействия.
Обсуждая проблемное поле, мы стремимся поддержать поиск новых смыслов, а значит, новых идей, методик, а возможно, и методологий, которые в самом ближайшем будущем лягут в основу процессов формирования инклюзивной культуры проактивного или даже креативного уровня. Почему мы так оптимистичны? Ответ прост. Очень много профессионалов-практиков вовлечены в процесс. И этот вал творчества со временем потребует стандартизации для совершенствования процессов и услуг. Примером такого решения для нас является Стратегическая Карта Инклюзивного Развития (СКИР). Сегодня вместе с авторами над ней работают более трёхсот специалистов, руководителей из всех сфер Свердловской области, вовлечённых в решение социальных вопросов. Проект поддержан Фондом Президентских грантов.
Данная работа это, по сути, продолжение монографии «Экстрабилити: методика инклюзивного взаимодействия незрячих людей». В прошлый раз мы были ограничены названием и сосредоточились на главном: на описании идеологии Экстрабилити и определении границ феномена инклюзивного взаимодействия. Она вышла в апреле 2020 г.
Но в нашей инклюзивной деятельности уже с 2010 г. регулярно участвуют на равных незрячие, неслышащие, люди с ограничениями в передвижении, преодолевающие зависимость, люди с ментальными особенностями, психологи, педагоги, врачи, бизнесмены, яхтсмены, чиновники всех уровней в населённых пунктах и правительствах регионов. Мы смотрим на наши проекты, как на сценарии инклюзивного взаимодействия и всегда обсуждаем и индивидуальные экстрабилити, и групповые.
Экстрабилити – это способности, которые проявляются благодаря ограничениям в процессе успешной социализации в других социальных группах. Последний пункт мы стали всё чаще добавлять в наших презентациях, так как он является признаком качественного изменения жизни. Мало выйти из дома и стать лидером внутри закрытого сообщества. Социальные навыки и умения, экстрабилити, переворачивающие жизнь, изменяющие судьбу, проявляются и развиваются в новых условиях.
Понятней изучение этих процессов (экстрабилити и инклюзивного взаимодействия) в среде социально и экономически исключённых групп. Но мы смотрим шире ‒ скрытые способности есть у всех людей.
Например, профессия человека, его многолетняя деятельность в одной организации накладывает ограничения, а значит, формирует основу для развития умений, навыков и компетенций, о которых не знают представители других профессий. Успешное развитие и применение этих особенностей в иной социальной среде является проявлением экстрабилити.
Например, летом и осенью 2020 г. группа волонтёров, экспертов в области инклюзивного взаимодействия, в режиме онлайн моделировала мир, в котором хочется жить после завершения кризиса. Мы обсуждали инклюзивную культуру проактивного уровня и старались ответить на два вопроса:
1) как по поведению представителя отдельно взятой социальной группы можно увидеть, что он разделяет ценности инклюзии, что он является адептом, примером для других, проявляя свои убеждения проактивно (деятельностный компонент);
2) что мотивирует этих людей на такое поведение, что стимулирует такую самоорганизацию и поддерживает в самосовершенствовании (мотивационный компонент)?
Мы моделировали поведение представителей волонтёрских сообществ, социальных работников, педагогов, родителей особых детей, самих людей с инвалидностью, представителей из среды чиновников и СМИ, спортсменов и так далее.
На очередном витке исследования обсуждался вопрос, как инклюзивная культура высокого качества проявится в поведении врачей. Одна из участниц, доктор с многолетним опытом работы рассказала, как проявляются её экстрабилити.
В кругу любителей современной литературы она комментирует сюжет и поведение героев произведения, используя особый навык врача-профессионала. Это так называемое «патофизиологическое мышление», которое прививается ещё в медицинской академии.
Патологическая физиология учит, что симптом проявится исключительно в определённых условиях, когда будут запущены механизмы, усиливающие и поддерживающие изменения, делая их необратимыми. Развитие симптома, его трансформация в будущем также детерминировано этими процессами. Поэтому и симптомы, и синдром – это одновременно и предопределённость, общая история для всех, у кого существует это проявление, и закономерный прогноз. Умение найти и отследить эту историю определяет уровень компетенций в профессии.
Применяя этот подход для анализа литературного произведения, ей удавалось произвести впечатление на участников обсуждения, они отмечали, что доктора смотрят на многие вопросы совершенно иначе.
До моделирования инклюзивной культуры, наш профессионал от медицинской науки, видя такую реакцию удивлялась – «это же так просто и естественно». После того, как она поняла идеологию, она приняла свои экстрабилити, свойственные для данного профессионального сообщества. То, что у одного является досужим, простым, как вдох и выдох, для представителей других социальных групп может быть проявлением уникальных талантов и способностей. И это нас воодушевляет, так как открываются новые возможности для переобучения взрослых людей, для рескиллинга (от англ. reskilling) ‒ переквалификация, переподготовка.
Под инклюзией в нашей практической деятельности мы объединяем все осознанные процессы, направленные на проявление у человека скрытых талантов и способностей.
В словосочетании «инклюзивное взаимодействие» скрыто две области исследования. С одной стороны – это особый феномен с точки зрения социальных наук. С другой – это инструмент инклюзии. И это очень важно, так как само понятие «инклюзия» встречается во многих документах, в стратегиях, названиях проектов и так далее, но не описан инструмент, благодаря чему происходит изменение социальной роли благополучателя.
И первая область нашего интереса – научное описание феномена инклюзивного взаимодействия. Это область практики, где мы в своей работе используем упрощённый термин «сценарий» вместо громоздкого «сценарий инклюзивного взаимодействия» (сценарий – это последовательность, процесс, набор актов, связанных явным или скрытым смыслом).
Эта задача важна, так как, позволю себе повториться, уровень инклюзивной культуры организации, государственного учреждения, населённого пункта и так далее определяется качеством инклюзивного взаимодействия всех людей, оказавшихся в данных границах, то есть набором практик, навыков, компетенций, которые в своей повседневной деятельности используют участники, а также возможностями, которые становятся новой нормой отношений.
Вторая область возникнет после обсуждения методологии. Мы займёмся главным для этой монографии: что такое «инклюзивный волонтёр» (рис. 3), каково значение сегодня и в будущем для нашей цивилизации?
‒ обладает этапами: а) активный поиск скрытых способностей; б) создание доступной среды для развития новых, а возможно, и уникальных компетенций; в) стимулирование поиска новых возможностей.
Сфера «Инклюзивность» для волонтёров организуется, создаётся осознанно, с целью формирования или проявления чувства внутреннего достоинства за счёт поддержки личной активности в интегративных процессах.
Мы говорим о сценариях мероприятий, когда взаимодействие не ограничивается простой коммуникацией или заботой, а происходит на культурном, ценностном уровне. В реальности это приводит к совершенствованию социальных и профессиональных компетенций в новой среде.
Именно первый этап в управляемом процессе активный поиск скрытых способностей – привилегия инклюзивного волонтёра. Наблюдательность, умение удержать участников в сценарии взаимодействия, стрессоустойчивости и эмпатия, навык позитивной обратной связи и знания об особенностях взаимодействия развиваются не по учебникам, а в поле, в моменте, здесь и сейчас.
В первой монографии «доступность» представлена как физическая безбарьерная среда, где новые технологии, архитектурные решения, программное обеспечение и т. д. применялись с целью воспитания у всех участников свободного отношения к границам. В этом главная задача ‒ переосмысление границ, восприятие их по-иному, так как раньше проблема, открытое обсуждение особенностей вне среды социально исключённых групп были блокированы стигмой. Мы постарались представить набор ментальных моделей, которые позволяют не просто коммуницировать, но и находить ценность во взаимодействии. Мы показали, что есть методология и методы для изменения того, как воспринимаются в обществе люди с ОВЗ. Иными словами, в первой монографии мы стремились говорить об инструментарии и трансформации на метакогнитивном уровне, сверху вниз.
Но включающее (инклюзивное) волонтёрство требует иного взгляда, построенного вокруг поведения, то есть практик, а также знаний, навыков и умений активного и самостоятельного человека. Эта точка зрения задаёт новую планку для социального проектирования и формирования ментальных карт, расширения сфер и точек приложения уже известных компетенций, как говорилось об умениях, связанных с навыком «патофизиологического мышления». То есть, мы будем обсуждать сценарии изменений и на уровне приобретения новых знаний, и метакогниций одновременно, но обсуждать на примере конкретных проектов и поведенческих индикаторов.
Первым нашим опытом социального проектирования можно назвать проект «Кухонная революция» (https://youtu. be/sy0F-76jpxQ).
Событие произошло в 2010 г., на первых месяцах жизни АНО «Белая трость». С этого момента супруга стала понимать, чем мы занимаемся, насколько это важно и инновационно, и, главное, стала поддерживать, участвовать в мероприятиях и помогать всеми силами. А поддержка семьи очень важна для каждого исследователя.
В актовом зале областного центра реабилитации собрались наши близкие, друзья, партнёры, просто заинтересованные люди из числа людей с инвалидностью по зрению, с проблемами опорно-двигательного аппарата и без ограничений здоровья. Мы с Олегом стояли на сцене, и там я впервые понял, что такое, как тяжела, сложна и даже ужасна инклюзия.
Все эти эмоции, переживания и необходимые психологические ресурсы одновременно захлестнули меня в одно мгновение, после вводной, которую дал Олег: «А сейчас вы делитель на две группы: люди с инвалидностью и без. И в каждой группе вы должны составить список и написать его на листе ватмана: в чём конкурентные преимущества вашей группы по отношению другой».
Я хорошо помню этот миг, как пол, который поплыл изпод моих ног, как завибрировало тело, когда я увидел, что участники восприняли эту вводную. Как они начали реагировать, шевелиться, оглядываться и перешёптываться.
Чтобы продолжать, управлять процессом и работой в группах, вести к намеченной цели, мне пришлось включить весь свой опыт главного суицидолога города, ведущего бизнес-тренингов для высших руководителей, преподавателя и даже санитара из острого психиатрического отделения, на которого идёт взрослый и тяжёлый мужчина в остром психотическом состоянии, и у тебя мгновение, чтобы решить, как действовать.
Однажды я смотрел документальный фильм об испытателе, который искал способы выживания при перегрузках выше 10 g. В фильме говорилось, что группа, в которой он работал, смогла придумать способы управления психофизиологическим состоянием для выживания при перегрузках в 19 g. Тогда это был прорыв, ведь считалось, что смерть неминуема при 11‒12 g. Сегодня есть рекорды в 20‒26 g. Одним из важнейших факторов выживания является правильное дыхание. Именно дыхание в тот момент в 2010 г. помогло мне найти нужные ресурсы. С тех пор в самых сложных инклюзивных ситуациях мы и говорим: «Дыши!», имея в виду ‒ заставляй себя дышать и оставайся в сознании.
С тех пор мы знаем, что:
1) инклюзия – это процесс, который может разрушить, и нам стало понятно, как плохо организованные сценарии взаимодействия приводят к выгоранию или к отторжению, к формированию стойких стигм;
2) включающее взаимодействие возможно и при отсутствии общей цели, без единых правил, при несогласованных принципах и при отсутствии каналов коммуникации – этим данный социальный феномен отличается от давно известных социальных процессов; в инклюзивном взаимодействии мы иначе смотрим на разрешение конфликта, который при верно организованном сценарии приводит к взаимному росту, к развитию новых компетенций и в итоге включает трансформационные механизмы и мотивирует к изменению судьбы, к переходу на качественно новый уровень;
3) в процессе инклюзивного взаимодействия мы гарантированно погружаем людей в стресс и провоцируем конфликт, так как сталкиваются цельные и устойчивые наборы ценностей, которые ранее организовывали жизнедеятельность, определяли выборы и помогали в самоопределении;
4) есть нечто, что позволяет адаптироваться в сообществах людям с ОВЗ и проявляется как конкурентное преимущество в среде людей без ограничений по здоровью;
5) сценарии необходимо готовить с точки зрения философии экологичности – учитывая ближайшие и отсроченные психоэмоциональные эффекты;
6) контекст (условия) для инклюзивного взаимодействия имеет важнейшее значение;
7) правильно организованный сценарий гарантированно приводит к тому, что все участники раскрывают в себе скрытые ранее способности и таланты;
8) инклюзивное взаимодействие происходит на уровне высших общечеловеческих ценностей. И этот уровень коммуникации достигается автоматически и при минимальных затратах.
1) специально организованный сценарий;
2) активное вовлечение во взаимодействие (создание контекста, удержание участников в сценарии, оценка критериев на этапах вовлечения);
3) участие представителей нескольких социальных групп;
4) осознанная направленность на проявление скрытых талантов и способностей всех участников;
5) направленность на изменение социальной роли участников;
6) развитие экстрабилити;
7) создание уникального продукта, который невозможен или менее качественен вне инклюзии.
Седьмой пункт на сегодня самый сложный и революционный. Но, если мы говорим об открытии новых способностей, их необходимо превращать в компетенции, а это новые профессии и нестандартные стартапы. И это особый навык – видеть в деятельности уникальность и формировать в среде участников стремление к профессиональному совершенствованию.
В педагогическом колледже имени Дэвида Ялина (Иерусалим, Израиль) несколько лет существует уникальная программа профессиональной подготовки. Она разработана для людей с синдромом Дауна и другими подобными расстройствами. В результате участники получают государственный диплом помощника воспитателя детского сада и могут официально устраиваться на работу по этой специальности. Один из руководителей программы, Айял Блох считает, что важным критерием качества для подтверждения уровня социальных навыков у слушателей этой категории являются проекты, которые они совместно с инклюзивными волонтёрами проводят для других сообществ, для студентов, преподавателей, жителей, будущих работодателей и т. д. Так, реализуется седьмой признак, который подтверждает, что сценарий инклюзивного взаимодействия привёл к созданию нового продукта, в котором человек с болезнью Дауна играет решающую роль, и без него это был бы совершенно иной проект.
В работе представлен опыт и презентованы методики, которые совместно с множеством партнёров в Российской Федерации и за рубежом обсуждаются, тестируются в проектах АНО «Белая трость» Екатеринбурга и консалтинговой компании «Институт дизайна управления и конкурентных стратегий». Спектр решений и лучших практик постоянно расширяется, инструменты и сценарии переосмысляются, апробируются в новых условиях, а при успехе тиражируются нашими новыми партнёрами, число которых постоянно растёт.
Рис. 1. Инклюзивный проект «Экспедиция “Шёлковый Путь”»
Более десяти лет проводится инклюзивный проект «Экспедиция “Шёлковый Путь”». За это время в ней приняли участие люди с ОВЗ по зрению и слуху из многих городов Российской Федерации. На рис. 1 К. В. Баранников, участники экспедиции во главе с председателем Уфимского городского отделения Башкирской республиканской организации ООО ВОИ Р. Х. Аллагузиным и О. Б. Колпащиков АНО «Белая трость» Екатеринбург.2020 год заставил нас перейти в онлайн, и это значительно расширило поле контактов, а значит, идей, опыта, в том числе с учётом региональных особенностей. Именно о возможностях, о новой идеологии эта часть повествования.
В инклюзивной сфере существует масса проблем и ограничений. Они определяются личными особенностями участников, носят системный характер, проявляясь в стигмах, в разных формах неравенства, взаимном отторжении представителей разных социальных групп. Мы, конечно, будем касаться этих противоречий, понимая, что монографию читают практики. Но постараемся так говорить о наших решениях, чтобы за повествованием проявлялись корни проблем, как мы их видим. И практик сможет понять, почему в той или иной ситуации была выбрана та или иная модель, тот или иной сценарий инклюзивного взаимодействия.
Обсуждая проблемное поле, мы стремимся поддержать поиск новых смыслов, а значит, новых идей, методик, а возможно, и методологий, которые в самом ближайшем будущем лягут в основу процессов формирования инклюзивной культуры проактивного или даже креативного уровня. Почему мы так оптимистичны? Ответ прост. Очень много профессионалов-практиков вовлечены в процесс. И этот вал творчества со временем потребует стандартизации для совершенствования процессов и услуг. Примером такого решения для нас является Стратегическая Карта Инклюзивного Развития (СКИР). Сегодня вместе с авторами над ней работают более трёхсот специалистов, руководителей из всех сфер Свердловской области, вовлечённых в решение социальных вопросов. Проект поддержан Фондом Президентских грантов.
Данная работа это, по сути, продолжение монографии «Экстрабилити: методика инклюзивного взаимодействия незрячих людей». В прошлый раз мы были ограничены названием и сосредоточились на главном: на описании идеологии Экстрабилити и определении границ феномена инклюзивного взаимодействия. Она вышла в апреле 2020 г.
Но в нашей инклюзивной деятельности уже с 2010 г. регулярно участвуют на равных незрячие, неслышащие, люди с ограничениями в передвижении, преодолевающие зависимость, люди с ментальными особенностями, психологи, педагоги, врачи, бизнесмены, яхтсмены, чиновники всех уровней в населённых пунктах и правительствах регионов. Мы смотрим на наши проекты, как на сценарии инклюзивного взаимодействия и всегда обсуждаем и индивидуальные экстрабилити, и групповые.
Экстрабилити – это способности, которые проявляются благодаря ограничениям в процессе успешной социализации в других социальных группах. Последний пункт мы стали всё чаще добавлять в наших презентациях, так как он является признаком качественного изменения жизни. Мало выйти из дома и стать лидером внутри закрытого сообщества. Социальные навыки и умения, экстрабилити, переворачивающие жизнь, изменяющие судьбу, проявляются и развиваются в новых условиях.
Понятней изучение этих процессов (экстрабилити и инклюзивного взаимодействия) в среде социально и экономически исключённых групп. Но мы смотрим шире ‒ скрытые способности есть у всех людей.
Рис. 2. К. В. Баранников проводит круглый стол в рамках подготовки Первого Всемирного Конгресса людей с ОВЗ
Многие ключевые проекты и сегодня организуются, и проводятся на основе волонтёрства. На фото К.В. Баранников проводит круглый стол в рамках подготовки Первого Всемирного Конгресса людей с ОВЗ, который собрал более 700 человек из 30 стран.Например, профессия человека, его многолетняя деятельность в одной организации накладывает ограничения, а значит, формирует основу для развития умений, навыков и компетенций, о которых не знают представители других профессий. Успешное развитие и применение этих особенностей в иной социальной среде является проявлением экстрабилити.
Например, летом и осенью 2020 г. группа волонтёров, экспертов в области инклюзивного взаимодействия, в режиме онлайн моделировала мир, в котором хочется жить после завершения кризиса. Мы обсуждали инклюзивную культуру проактивного уровня и старались ответить на два вопроса:
1) как по поведению представителя отдельно взятой социальной группы можно увидеть, что он разделяет ценности инклюзии, что он является адептом, примером для других, проявляя свои убеждения проактивно (деятельностный компонент);
2) что мотивирует этих людей на такое поведение, что стимулирует такую самоорганизацию и поддерживает в самосовершенствовании (мотивационный компонент)?
Мы моделировали поведение представителей волонтёрских сообществ, социальных работников, педагогов, родителей особых детей, самих людей с инвалидностью, представителей из среды чиновников и СМИ, спортсменов и так далее.
На очередном витке исследования обсуждался вопрос, как инклюзивная культура высокого качества проявится в поведении врачей. Одна из участниц, доктор с многолетним опытом работы рассказала, как проявляются её экстрабилити.
В кругу любителей современной литературы она комментирует сюжет и поведение героев произведения, используя особый навык врача-профессионала. Это так называемое «патофизиологическое мышление», которое прививается ещё в медицинской академии.
Патологическая физиология учит, что симптом проявится исключительно в определённых условиях, когда будут запущены механизмы, усиливающие и поддерживающие изменения, делая их необратимыми. Развитие симптома, его трансформация в будущем также детерминировано этими процессами. Поэтому и симптомы, и синдром – это одновременно и предопределённость, общая история для всех, у кого существует это проявление, и закономерный прогноз. Умение найти и отследить эту историю определяет уровень компетенций в профессии.
Применяя этот подход для анализа литературного произведения, ей удавалось произвести впечатление на участников обсуждения, они отмечали, что доктора смотрят на многие вопросы совершенно иначе.
До моделирования инклюзивной культуры, наш профессионал от медицинской науки, видя такую реакцию удивлялась – «это же так просто и естественно». После того, как она поняла идеологию, она приняла свои экстрабилити, свойственные для данного профессионального сообщества. То, что у одного является досужим, простым, как вдох и выдох, для представителей других социальных групп может быть проявлением уникальных талантов и способностей. И это нас воодушевляет, так как открываются новые возможности для переобучения взрослых людей, для рескиллинга (от англ. reskilling) ‒ переквалификация, переподготовка.
Под инклюзией в нашей практической деятельности мы объединяем все осознанные процессы, направленные на проявление у человека скрытых талантов и способностей.
В словосочетании «инклюзивное взаимодействие» скрыто две области исследования. С одной стороны – это особый феномен с точки зрения социальных наук. С другой – это инструмент инклюзии. И это очень важно, так как само понятие «инклюзия» встречается во многих документах, в стратегиях, названиях проектов и так далее, но не описан инструмент, благодаря чему происходит изменение социальной роли благополучателя.
И первая область нашего интереса – научное описание феномена инклюзивного взаимодействия. Это область практики, где мы в своей работе используем упрощённый термин «сценарий» вместо громоздкого «сценарий инклюзивного взаимодействия» (сценарий – это последовательность, процесс, набор актов, связанных явным или скрытым смыслом).
Эта задача важна, так как, позволю себе повториться, уровень инклюзивной культуры организации, государственного учреждения, населённого пункта и так далее определяется качеством инклюзивного взаимодействия всех людей, оказавшихся в данных границах, то есть набором практик, навыков, компетенций, которые в своей повседневной деятельности используют участники, а также возможностями, которые становятся новой нормой отношений.
Вторая область возникнет после обсуждения методологии. Мы займёмся главным для этой монографии: что такое «инклюзивный волонтёр» (рис. 3), каково значение сегодня и в будущем для нашей цивилизации?
Рис. 3. Роль инклюзивного волонтёра
Мир более многолик и прекрасен в своём совершенстве, чем та капля опыта, который мы приобрели в работе. И существует масса случаев, когда таланты и способности развиваются спонтанно, непредсказуемо. Мы изучаем лишь управляемый процесс, который:‒ описывается двумя сферами, связанными имплицитно:
«доступность» ‒ «инклюзивность» (идею об обсуждении процесса взаимодействия через эти две сферы подарила нам профессор Ю. Н. Галагузова). Имеется в виду, что организация или проект могут быть доступными, но не инклюзивными, и наоборот: мы видим массу инклюзивных проектов, которые реализуются без всякой доступности, но при этом развивают скрытые способности и помогают изменять социальную роль;‒ обладает этапами: а) активный поиск скрытых способностей; б) создание доступной среды для развития новых, а возможно, и уникальных компетенций; в) стимулирование поиска новых возможностей.
Сфера «Инклюзивность» для волонтёров организуется, создаётся осознанно, с целью формирования или проявления чувства внутреннего достоинства за счёт поддержки личной активности в интегративных процессах.
Мы говорим о сценариях мероприятий, когда взаимодействие не ограничивается простой коммуникацией или заботой, а происходит на культурном, ценностном уровне. В реальности это приводит к совершенствованию социальных и профессиональных компетенций в новой среде.
Именно первый этап в управляемом процессе активный поиск скрытых способностей – привилегия инклюзивного волонтёра. Наблюдательность, умение удержать участников в сценарии взаимодействия, стрессоустойчивости и эмпатия, навык позитивной обратной связи и знания об особенностях взаимодействия развиваются не по учебникам, а в поле, в моменте, здесь и сейчас.
В первой монографии «доступность» представлена как физическая безбарьерная среда, где новые технологии, архитектурные решения, программное обеспечение и т. д. применялись с целью воспитания у всех участников свободного отношения к границам. В этом главная задача ‒ переосмысление границ, восприятие их по-иному, так как раньше проблема, открытое обсуждение особенностей вне среды социально исключённых групп были блокированы стигмой. Мы постарались представить набор ментальных моделей, которые позволяют не просто коммуницировать, но и находить ценность во взаимодействии. Мы показали, что есть методология и методы для изменения того, как воспринимаются в обществе люди с ОВЗ. Иными словами, в первой монографии мы стремились говорить об инструментарии и трансформации на метакогнитивном уровне, сверху вниз.
Но включающее (инклюзивное) волонтёрство требует иного взгляда, построенного вокруг поведения, то есть практик, а также знаний, навыков и умений активного и самостоятельного человека. Эта точка зрения задаёт новую планку для социального проектирования и формирования ментальных карт, расширения сфер и точек приложения уже известных компетенций, как говорилось об умениях, связанных с навыком «патофизиологического мышления». То есть, мы будем обсуждать сценарии изменений и на уровне приобретения новых знаний, и метакогниций одновременно, но обсуждать на примере конкретных проектов и поведенческих индикаторов.
Первым нашим опытом социального проектирования можно назвать проект «Кухонная революция» (https://youtu. be/sy0F-76jpxQ).
Об особенностях инклюзивного взаимодействия
Чтобы погрузить читателя в изучение феномена инклюзивного взаимодействия, начну с рассказа об одном из наших первых экспериментов, который привёл к такому восприятию данного феномена. Мы впервые осознали, что это инструмент, который запускает внутренние механизмы развития скрытых талантов.Событие произошло в 2010 г., на первых месяцах жизни АНО «Белая трость». С этого момента супруга стала понимать, чем мы занимаемся, насколько это важно и инновационно, и, главное, стала поддерживать, участвовать в мероприятиях и помогать всеми силами. А поддержка семьи очень важна для каждого исследователя.
В актовом зале областного центра реабилитации собрались наши близкие, друзья, партнёры, просто заинтересованные люди из числа людей с инвалидностью по зрению, с проблемами опорно-двигательного аппарата и без ограничений здоровья. Мы с Олегом стояли на сцене, и там я впервые понял, что такое, как тяжела, сложна и даже ужасна инклюзия.
Все эти эмоции, переживания и необходимые психологические ресурсы одновременно захлестнули меня в одно мгновение, после вводной, которую дал Олег: «А сейчас вы делитель на две группы: люди с инвалидностью и без. И в каждой группе вы должны составить список и написать его на листе ватмана: в чём конкурентные преимущества вашей группы по отношению другой».
Я хорошо помню этот миг, как пол, который поплыл изпод моих ног, как завибрировало тело, когда я увидел, что участники восприняли эту вводную. Как они начали реагировать, шевелиться, оглядываться и перешёптываться.
Чтобы продолжать, управлять процессом и работой в группах, вести к намеченной цели, мне пришлось включить весь свой опыт главного суицидолога города, ведущего бизнес-тренингов для высших руководителей, преподавателя и даже санитара из острого психиатрического отделения, на которого идёт взрослый и тяжёлый мужчина в остром психотическом состоянии, и у тебя мгновение, чтобы решить, как действовать.
Однажды я смотрел документальный фильм об испытателе, который искал способы выживания при перегрузках выше 10 g. В фильме говорилось, что группа, в которой он работал, смогла придумать способы управления психофизиологическим состоянием для выживания при перегрузках в 19 g. Тогда это был прорыв, ведь считалось, что смерть неминуема при 11‒12 g. Сегодня есть рекорды в 20‒26 g. Одним из важнейших факторов выживания является правильное дыхание. Именно дыхание в тот момент в 2010 г. помогло мне найти нужные ресурсы. С тех пор в самых сложных инклюзивных ситуациях мы и говорим: «Дыши!», имея в виду ‒ заставляй себя дышать и оставайся в сознании.
С тех пор мы знаем, что:
1) инклюзия – это процесс, который может разрушить, и нам стало понятно, как плохо организованные сценарии взаимодействия приводят к выгоранию или к отторжению, к формированию стойких стигм;
2) включающее взаимодействие возможно и при отсутствии общей цели, без единых правил, при несогласованных принципах и при отсутствии каналов коммуникации – этим данный социальный феномен отличается от давно известных социальных процессов; в инклюзивном взаимодействии мы иначе смотрим на разрешение конфликта, который при верно организованном сценарии приводит к взаимному росту, к развитию новых компетенций и в итоге включает трансформационные механизмы и мотивирует к изменению судьбы, к переходу на качественно новый уровень;
3) в процессе инклюзивного взаимодействия мы гарантированно погружаем людей в стресс и провоцируем конфликт, так как сталкиваются цельные и устойчивые наборы ценностей, которые ранее организовывали жизнедеятельность, определяли выборы и помогали в самоопределении;
4) есть нечто, что позволяет адаптироваться в сообществах людям с ОВЗ и проявляется как конкурентное преимущество в среде людей без ограничений по здоровью;
5) сценарии необходимо готовить с точки зрения философии экологичности – учитывая ближайшие и отсроченные психоэмоциональные эффекты;
6) контекст (условия) для инклюзивного взаимодействия имеет важнейшее значение;
7) правильно организованный сценарий гарантированно приводит к тому, что все участники раскрывают в себе скрытые ранее способности и таланты;
8) инклюзивное взаимодействие происходит на уровне высших общечеловеческих ценностей. И этот уровень коммуникации достигается автоматически и при минимальных затратах.
Инклюзивное взаимодействие как инструмент инклюзии
Инклюзивное взаимодействие обладает следующими отличительными признаками:1) специально организованный сценарий;
2) активное вовлечение во взаимодействие (создание контекста, удержание участников в сценарии, оценка критериев на этапах вовлечения);
3) участие представителей нескольких социальных групп;
4) осознанная направленность на проявление скрытых талантов и способностей всех участников;
5) направленность на изменение социальной роли участников;
6) развитие экстрабилити;
7) создание уникального продукта, который невозможен или менее качественен вне инклюзии.
Седьмой пункт на сегодня самый сложный и революционный. Но, если мы говорим об открытии новых способностей, их необходимо превращать в компетенции, а это новые профессии и нестандартные стартапы. И это особый навык – видеть в деятельности уникальность и формировать в среде участников стремление к профессиональному совершенствованию.
В педагогическом колледже имени Дэвида Ялина (Иерусалим, Израиль) несколько лет существует уникальная программа профессиональной подготовки. Она разработана для людей с синдромом Дауна и другими подобными расстройствами. В результате участники получают государственный диплом помощника воспитателя детского сада и могут официально устраиваться на работу по этой специальности. Один из руководителей программы, Айял Блох считает, что важным критерием качества для подтверждения уровня социальных навыков у слушателей этой категории являются проекты, которые они совместно с инклюзивными волонтёрами проводят для других сообществ, для студентов, преподавателей, жителей, будущих работодателей и т. д. Так, реализуется седьмой признак, который подтверждает, что сценарий инклюзивного взаимодействия привёл к созданию нового продукта, в котором человек с болезнью Дауна играет решающую роль, и без него это был бы совершенно иной проект.
Инклюзивное волонтёрство, зачем добавлять сущности?
Content Oriented Web
Make great presentations, longreads, and landing pages, as well as photo stories, blogs, lookbooks, and all other kinds of content oriented projects.
В этой части монографии поговорим об идеологии Экстрабилити и стратегически значимых возможностях для создания сценариев инклюзивного взаимодействия, которые воспринимаются как дополнительные направления в развитии компетенций, умений и социальных навыков волонтёров и участников проектов, а значит, открывают доступ широкому вовлечению заинтересованных сторон к процессам формирования инклюзивной культуры организаций и сообществ в период перехода в новую культуру, сформированную цифровыми технологиями.
В работе представлен опыт и презентованы методики, которые совместно с множеством партнёров в Российской Федерации и за рубежом обсуждаются, тестируются в проектах АНО «Белая трость» Екатеринбурга и консалтинговой компании «Институт дизайна управления и конкурентных стратегий». Спектр решений и лучших практик постоянно расширяется, инструменты и сценарии переосмысляются, апробируются в новых условиях, а при успехе тиражируются нашими новыми партнёрами, число которых постоянно растёт.
Более десяти лет проводится инклюзивный проект «Экспедиция “Шёлковый Путь”». За это время в ней приняли участие люди с ОВЗ по зрению и слуху из многих городов Российской Федерации. На рис. 1 К. В. Баранников, участники экспедиции во главе с председателем Уфимского городского отделения Башкирской республиканской организации ООО ВОИ Р. Х. Аллагузиным и О. Б. Колпащиков АНО «Белая трость» Екатеринбург.
2020 год заставил нас перейти в онлайн, и это значительно расширило поле контактов, а значит, идей, опыта, в том числе с учётом региональных особенностей. Именно о возможностях, о новой идеологии эта часть повествования.
В инклюзивной сфере существует масса проблем и ограничений. Они определяются личными особенностями участников, носят системный характер, проявляясь в стигмах, в разных формах неравенства, взаимном отторжении представителей разных социальных групп. Мы, конечно, будем касаться этих противоречий, понимая, что монографию читают практики. Но постараемся так говорить о наших решениях, чтобы за повествованием проявлялись корни проблем, как мы их видим. И практик сможет понять, почему в той или иной ситуации была выбрана та или иная модель, тот или иной сценарий инклюзивного взаимодействия.
Обсуждая проблемное поле, мы стремимся поддержать поиск новых смыслов, а значит, новых идей, методик, а возможно, и методологий, которые в самом ближайшем будущем лягут в основу процессов формирования инклюзивной культуры проактивного или даже креативного уровня. Почему мы так оптимистичны? Ответ прост. Очень много профессионалов-практиков вовлечены в процесс. И этот вал творчества со временем потребует стандартизации для совершенствования процессов и услуг. Примером такого решения для нас является Стратегическая Карта Инклюзивного Развития (СКИР). Сегодня вместе с авторами над ней работают более трёхсот специалистов, руководителей из всех сфер Свердловской области, вовлечённых в решение социальных вопросов. Проект поддержан Фондом Президентских грантов.
Данная работа это, по сути, продолжение монографии «Экстрабилити: методика инклюзивного взаимодействия незрячих людей». В прошлый раз мы были ограничены названием и сосредоточились на главном: на описании идеологии Экстрабилити и определении границ феномена инклюзивного взаимодействия. Она вышла в апреле 2020 г.
Но в нашей инклюзивной деятельности уже с 2010 г. регулярно участвуют на равных незрячие, неслышащие, люди с ограничениями в передвижении, преодолевающие зависимость, люди с ментальными особенностями, психологи, педагоги, врачи, бизнесмены, яхтсмены, чиновники всех уровней в населённых пунктах и правительствах регионов. Мы смотрим на наши проекты, как на сценарии инклюзивного взаимодействия и всегда обсуждаем и индивидуальные экстрабилити, и групповые.
Экстрабилити – это способности, которые проявляются благодаря ограничениям в процессе успешной социализации в других социальных группах. Последний пункт мы стали всё чаще добавлять в наших презентациях, так как он является признаком качественного изменения жизни. Мало выйти из дома и стать лидером внутри закрытого сообщества. Социальные навыки и умения, экстрабилити, переворачивающие жизнь, изменяющие судьбу, проявляются и развиваются в новых условиях.
Понятней изучение этих процессов (экстрабилити и инклюзивного взаимодействия) в среде социально и экономически исключённых групп. Но мы смотрим шире ‒ скрытые способности есть у всех людей.
Многие ключевые проекты и сегодня организуются, и проводятся на основе волонтёрства. На фото К.В. Баранников проводит круглый стол в рамках подготовки Первого Всемирного Конгресса людей с ОВЗ, который собрал более 700 человек из 30 стран.
Например, профессия человека, его многолетняя деятельность в одной организации накладывает ограничения, а значит, формирует основу для развития умений, навыков и компетенций, о которых не знают представители других профессий. Успешное развитие и применение этих особенностей в иной социальной среде является проявлением экстрабилити.
Например, летом и осенью 2020 г. группа волонтёров, экспертов в области инклюзивного взаимодействия, в режиме онлайн моделировала мир, в котором хочется жить после завершения кризиса. Мы обсуждали инклюзивную культуру проактивного уровня и старались ответить на два вопроса:
1) как по поведению представителя отдельно взятой социальной группы можно увидеть, что он разделяет ценности инклюзии, что он является адептом, примером для других, проявляя свои убеждения проактивно (деятельностный компонент);
2) что мотивирует этих людей на такое поведение, что стимулирует такую самоорганизацию и поддерживает в самосовершенствовании (мотивационный компонент)?
Мы моделировали поведение представителей волонтёрских сообществ, социальных работников, педагогов, родителей особых детей, самих людей с инвалидностью, представителей из среды чиновников и СМИ, спортсменов и так далее.
На очередном витке исследования обсуждался вопрос, как инклюзивная культура высокого качества проявится в поведении врачей. Одна из участниц, доктор с многолетним опытом работы рассказала, как проявляются её экстрабилити.
В кругу любителей современной литературы она комментирует сюжет и поведение героев произведения, используя особый навык врача-профессионала. Это так называемое «патофизиологическое мышление», которое прививается ещё в медицинской академии.
Патологическая физиология учит, что симптом проявится исключительно в определённых условиях, когда будут запущены механизмы, усиливающие и поддерживающие изменения, делая их необратимыми. Развитие симптома, его трансформация в будущем также детерминировано этими процессами. Поэтому и симптомы, и синдром – это одновременно и предопределённость, общая история для всех, у кого существует это проявление, и закономерный прогноз. Умение найти и отследить эту историю определяет уровень компетенций в профессии.
Применяя этот подход для анализа литературного произведения, ей удавалось произвести впечатление на участников обсуждения, они отмечали, что доктора смотрят на многие вопросы совершенно иначе.
До моделирования инклюзивной культуры, наш профессионал от медицинской науки, видя такую реакцию удивлялась – «это же так просто и естественно». После того, как она поняла идеологию, она приняла свои экстрабилити, свойственные для данного профессионального сообщества. То, что у одного является досужим, простым, как вдох и выдох, для представителей других социальных групп может быть проявлением уникальных талантов и способностей. И это нас воодушевляет, так как открываются новые возможности для переобучения взрослых людей, для рескиллинга (от англ. reskilling) ‒ переквалификация, переподготовка.
Под инклюзией в нашей практической деятельности мы объединяем все осознанные процессы, направленные на проявление у человека скрытых талантов и способностей.
В словосочетании «инклюзивное взаимодействие» скрыто две области исследования. С одной стороны – это особый феномен с точки зрения социальных наук. С другой – это инструмент инклюзии. И это очень важно, так как само понятие «инклюзия» встречается во многих документах, в стратегиях, названиях проектов и так далее, но не описан инструмент, благодаря чему происходит изменение социальной роли благополучателя.
И первая область нашего интереса – научное описание феномена инклюзивного взаимодействия. Это область практики, где мы в своей работе используем упрощённый термин «сценарий» вместо громоздкого «сценарий инклюзивного взаимодействия» (сценарий – это последовательность, процесс, набор актов, связанных явным или скрытым смыслом).
Эта задача важна, так как, позволю себе повториться, уровень инклюзивной культуры организации, государственного учреждения, населённого пункта и так далее определяется качеством инклюзивного взаимодействия всех людей, оказавшихся в данных границах, то есть набором практик, навыков, компетенций, которые в своей повседневной деятельности используют участники, а также возможностями, которые становятся новой нормой отношений.
Вторая область возникнет после обсуждения методологии. Мы займёмся главным для этой монографии: что такое «инклюзивный волонтёр» (рис. 3), каково значение сегодня и в будущем для нашей цивилизации?
Многие ключевые проекты и сегодня организуются, и проводятся на основе волонтёрства. На фото К.В. Баранников проводит круглый стол в рамках подготовки Первого Всемирного Конгресса людей с ОВЗ, который собрал более 700 человек из 30 стран.
Например, профессия человека, его многолетняя деятельность в одной организации накладывает ограничения, а значит, формирует основу для развития умений, навыков и компетенций, о которых не знают представители других профессий. Успешное развитие и применение этих особенностей в иной социальной среде является проявлением экстрабилити.
Например, летом и осенью 2020 г. группа волонтёров, экспертов в области инклюзивного взаимодействия, в режиме онлайн моделировала мир, в котором хочется жить после завершения кризиса. Мы обсуждали инклюзивную культуру проактивного уровня и старались ответить на два вопроса:
1) как по поведению представителя отдельно взятой социальной группы можно увидеть, что он разделяет ценности инклюзии, что он является адептом, примером для других, проявляя свои убеждения проактивно (деятельностный компонент);
2) что мотивирует этих людей на такое поведение, что стимулирует такую самоорганизацию и поддерживает в самосовершенствовании (мотивационный компонент)?
Мы моделировали поведение представителей волонтёрских сообществ, социальных работников, педагогов, родителей особых детей, самих людей с инвалидностью, представителей из среды чиновников и СМИ, спортсменов и так далее.
На очередном витке исследования обсуждался вопрос, как инклюзивная культура высокого качества проявится в поведении врачей. Одна из участниц, доктор с многолетним опытом работы рассказала, как проявляются её экстрабилити.
В кругу любителей современной литературы она комментирует сюжет и поведение героев произведения, используя особый навык врача-профессионала. Это так называемое «патофизиологическое мышление», которое прививается ещё в медицинской академии.
Патологическая физиология учит, что симптом проявится исключительно в определённых условиях, когда будут запущены механизмы, усиливающие и поддерживающие изменения, делая их необратимыми. Развитие симптома, его трансформация в будущем также детерминировано этими процессами. Поэтому и симптомы, и синдром – это одновременно и предопределённость, общая история для всех, у кого существует это проявление, и закономерный прогноз. Умение найти и отследить эту историю определяет уровень компетенций в профессии.
Применяя этот подход для анализа литературного произведения, ей удавалось произвести впечатление на участников обсуждения, они отмечали, что доктора смотрят на многие вопросы совершенно иначе.
До моделирования инклюзивной культуры, наш профессионал от медицинской науки, видя такую реакцию удивлялась – «это же так просто и естественно». После того, как она поняла идеологию, она приняла свои экстрабилити, свойственные для данного профессионального сообщества. То, что у одного является досужим, простым, как вдох и выдох, для представителей других социальных групп может быть проявлением уникальных талантов и способностей. И это нас воодушевляет, так как открываются новые возможности для переобучения взрослых людей, для рескиллинга (от англ. reskilling) ‒ переквалификация, переподготовка.
Под инклюзией в нашей практической деятельности мы объединяем все осознанные процессы, направленные на проявление у человека скрытых талантов и способностей.
В словосочетании «инклюзивное взаимодействие» скрыто две области исследования. С одной стороны – это особый феномен с точки зрения социальных наук. С другой – это инструмент инклюзии. И это очень важно, так как само понятие «инклюзия» встречается во многих документах, в стратегиях, названиях проектов и так далее, но не описан инструмент, благодаря чему происходит изменение социальной роли благополучателя.
И первая область нашего интереса – научное описание феномена инклюзивного взаимодействия. Это область практики, где мы в своей работе используем упрощённый термин «сценарий» вместо громоздкого «сценарий инклюзивного взаимодействия» (сценарий – это последовательность, процесс, набор актов, связанных явным или скрытым смыслом).
Эта задача важна, так как, позволю себе повториться, уровень инклюзивной культуры организации, государственного учреждения, населённого пункта и так далее определяется качеством инклюзивного взаимодействия всех людей, оказавшихся в данных границах, то есть набором практик, навыков, компетенций, которые в своей повседневной деятельности используют участники, а также возможностями, которые становятся новой нормой отношений.
Вторая область возникнет после обсуждения методологии. Мы займёмся главным для этой монографии: что такое «инклюзивный волонтёр» (рис. 3), каково значение сегодня и в будущем для нашей цивилизации?
В работе представлен опыт и презентованы методики, которые совместно с множеством партнёров в Российской Федерации и за рубежом обсуждаются, тестируются в проектах АНО «Белая трость» Екатеринбурга и консалтинговой компании «Институт дизайна управления и конкурентных стратегий». Спектр решений и лучших практик постоянно расширяется, инструменты и сценарии переосмысляются, апробируются в новых условиях, а при успехе тиражируются нашими новыми партнёрами, число которых постоянно растёт.
Более десяти лет проводится инклюзивный проект «Экспедиция “Шёлковый Путь”». За это время в ней приняли участие люди с ОВЗ по зрению и слуху из многих городов Российской Федерации. На рис. 1 К. В. Баранников, участники экспедиции во главе с председателем Уфимского городского отделения Башкирской республиканской организации ООО ВОИ Р. Х. Аллагузиным и О. Б. Колпащиков АНО «Белая трость» Екатеринбург.
2020 год заставил нас перейти в онлайн, и это значительно расширило поле контактов, а значит, идей, опыта, в том числе с учётом региональных особенностей. Именно о возможностях, о новой идеологии эта часть повествования.
В инклюзивной сфере существует масса проблем и ограничений. Они определяются личными особенностями участников, носят системный характер, проявляясь в стигмах, в разных формах неравенства, взаимном отторжении представителей разных социальных групп. Мы, конечно, будем касаться этих противоречий, понимая, что монографию читают практики. Но постараемся так говорить о наших решениях, чтобы за повествованием проявлялись корни проблем, как мы их видим. И практик сможет понять, почему в той или иной ситуации была выбрана та или иная модель, тот или иной сценарий инклюзивного взаимодействия.
Обсуждая проблемное поле, мы стремимся поддержать поиск новых смыслов, а значит, новых идей, методик, а возможно, и методологий, которые в самом ближайшем будущем лягут в основу процессов формирования инклюзивной культуры проактивного или даже креативного уровня. Почему мы так оптимистичны? Ответ прост. Очень много профессионалов-практиков вовлечены в процесс. И этот вал творчества со временем потребует стандартизации для совершенствования процессов и услуг. Примером такого решения для нас является Стратегическая Карта Инклюзивного Развития (СКИР). Сегодня вместе с авторами над ней работают более трёхсот специалистов, руководителей из всех сфер Свердловской области, вовлечённых в решение социальных вопросов. Проект поддержан Фондом Президентских грантов.
Данная работа это, по сути, продолжение монографии «Экстрабилити: методика инклюзивного взаимодействия незрячих людей». В прошлый раз мы были ограничены названием и сосредоточились на главном: на описании идеологии Экстрабилити и определении границ феномена инклюзивного взаимодействия. Она вышла в апреле 2020 г.
Но в нашей инклюзивной деятельности уже с 2010 г. регулярно участвуют на равных незрячие, неслышащие, люди с ограничениями в передвижении, преодолевающие зависимость, люди с ментальными особенностями, психологи, педагоги, врачи, бизнесмены, яхтсмены, чиновники всех уровней в населённых пунктах и правительствах регионов. Мы смотрим на наши проекты, как на сценарии инклюзивного взаимодействия и всегда обсуждаем и индивидуальные экстрабилити, и групповые.
Экстрабилити – это способности, которые проявляются благодаря ограничениям в процессе успешной социализации в других социальных группах. Последний пункт мы стали всё чаще добавлять в наших презентациях, так как он является признаком качественного изменения жизни. Мало выйти из дома и стать лидером внутри закрытого сообщества. Социальные навыки и умения, экстрабилити, переворачивающие жизнь, изменяющие судьбу, проявляются и развиваются в новых условиях.
Понятней изучение этих процессов (экстрабилити и инклюзивного взаимодействия) в среде социально и экономически исключённых групп. Но мы смотрим шире ‒ скрытые способности есть у всех людей.
Многие ключевые проекты и сегодня организуются, и проводятся на основе волонтёрства. На фото К.В. Баранников проводит круглый стол в рамках подготовки Первого Всемирного Конгресса людей с ОВЗ, который собрал более 700 человек из 30 стран.
Например, профессия человека, его многолетняя деятельность в одной организации накладывает ограничения, а значит, формирует основу для развития умений, навыков и компетенций, о которых не знают представители других профессий. Успешное развитие и применение этих особенностей в иной социальной среде является проявлением экстрабилити.
Например, летом и осенью 2020 г. группа волонтёров, экспертов в области инклюзивного взаимодействия, в режиме онлайн моделировала мир, в котором хочется жить после завершения кризиса. Мы обсуждали инклюзивную культуру проактивного уровня и старались ответить на два вопроса:
1) как по поведению представителя отдельно взятой социальной группы можно увидеть, что он разделяет ценности инклюзии, что он является адептом, примером для других, проявляя свои убеждения проактивно (деятельностный компонент);
2) что мотивирует этих людей на такое поведение, что стимулирует такую самоорганизацию и поддерживает в самосовершенствовании (мотивационный компонент)?
Мы моделировали поведение представителей волонтёрских сообществ, социальных работников, педагогов, родителей особых детей, самих людей с инвалидностью, представителей из среды чиновников и СМИ, спортсменов и так далее.
На очередном витке исследования обсуждался вопрос, как инклюзивная культура высокого качества проявится в поведении врачей. Одна из участниц, доктор с многолетним опытом работы рассказала, как проявляются её экстрабилити.
В кругу любителей современной литературы она комментирует сюжет и поведение героев произведения, используя особый навык врача-профессионала. Это так называемое «патофизиологическое мышление», которое прививается ещё в медицинской академии.
Патологическая физиология учит, что симптом проявится исключительно в определённых условиях, когда будут запущены механизмы, усиливающие и поддерживающие изменения, делая их необратимыми. Развитие симптома, его трансформация в будущем также детерминировано этими процессами. Поэтому и симптомы, и синдром – это одновременно и предопределённость, общая история для всех, у кого существует это проявление, и закономерный прогноз. Умение найти и отследить эту историю определяет уровень компетенций в профессии.
Применяя этот подход для анализа литературного произведения, ей удавалось произвести впечатление на участников обсуждения, они отмечали, что доктора смотрят на многие вопросы совершенно иначе.
До моделирования инклюзивной культуры, наш профессионал от медицинской науки, видя такую реакцию удивлялась – «это же так просто и естественно». После того, как она поняла идеологию, она приняла свои экстрабилити, свойственные для данного профессионального сообщества. То, что у одного является досужим, простым, как вдох и выдох, для представителей других социальных групп может быть проявлением уникальных талантов и способностей. И это нас воодушевляет, так как открываются новые возможности для переобучения взрослых людей, для рескиллинга (от англ. reskilling) ‒ переквалификация, переподготовка.
Под инклюзией в нашей практической деятельности мы объединяем все осознанные процессы, направленные на проявление у человека скрытых талантов и способностей.
В словосочетании «инклюзивное взаимодействие» скрыто две области исследования. С одной стороны – это особый феномен с точки зрения социальных наук. С другой – это инструмент инклюзии. И это очень важно, так как само понятие «инклюзия» встречается во многих документах, в стратегиях, названиях проектов и так далее, но не описан инструмент, благодаря чему происходит изменение социальной роли благополучателя.
И первая область нашего интереса – научное описание феномена инклюзивного взаимодействия. Это область практики, где мы в своей работе используем упрощённый термин «сценарий» вместо громоздкого «сценарий инклюзивного взаимодействия» (сценарий – это последовательность, процесс, набор актов, связанных явным или скрытым смыслом).
Эта задача важна, так как, позволю себе повториться, уровень инклюзивной культуры организации, государственного учреждения, населённого пункта и так далее определяется качеством инклюзивного взаимодействия всех людей, оказавшихся в данных границах, то есть набором практик, навыков, компетенций, которые в своей повседневной деятельности используют участники, а также возможностями, которые становятся новой нормой отношений.
Вторая область возникнет после обсуждения методологии. Мы займёмся главным для этой монографии: что такое «инклюзивный волонтёр» (рис. 3), каково значение сегодня и в будущем для нашей цивилизации?
Многие ключевые проекты и сегодня организуются, и проводятся на основе волонтёрства. На фото К.В. Баранников проводит круглый стол в рамках подготовки Первого Всемирного Конгресса людей с ОВЗ, который собрал более 700 человек из 30 стран.
Например, профессия человека, его многолетняя деятельность в одной организации накладывает ограничения, а значит, формирует основу для развития умений, навыков и компетенций, о которых не знают представители других профессий. Успешное развитие и применение этих особенностей в иной социальной среде является проявлением экстрабилити.
Например, летом и осенью 2020 г. группа волонтёров, экспертов в области инклюзивного взаимодействия, в режиме онлайн моделировала мир, в котором хочется жить после завершения кризиса. Мы обсуждали инклюзивную культуру проактивного уровня и старались ответить на два вопроса:
1) как по поведению представителя отдельно взятой социальной группы можно увидеть, что он разделяет ценности инклюзии, что он является адептом, примером для других, проявляя свои убеждения проактивно (деятельностный компонент);
2) что мотивирует этих людей на такое поведение, что стимулирует такую самоорганизацию и поддерживает в самосовершенствовании (мотивационный компонент)?
Мы моделировали поведение представителей волонтёрских сообществ, социальных работников, педагогов, родителей особых детей, самих людей с инвалидностью, представителей из среды чиновников и СМИ, спортсменов и так далее.
На очередном витке исследования обсуждался вопрос, как инклюзивная культура высокого качества проявится в поведении врачей. Одна из участниц, доктор с многолетним опытом работы рассказала, как проявляются её экстрабилити.
В кругу любителей современной литературы она комментирует сюжет и поведение героев произведения, используя особый навык врача-профессионала. Это так называемое «патофизиологическое мышление», которое прививается ещё в медицинской академии.
Патологическая физиология учит, что симптом проявится исключительно в определённых условиях, когда будут запущены механизмы, усиливающие и поддерживающие изменения, делая их необратимыми. Развитие симптома, его трансформация в будущем также детерминировано этими процессами. Поэтому и симптомы, и синдром – это одновременно и предопределённость, общая история для всех, у кого существует это проявление, и закономерный прогноз. Умение найти и отследить эту историю определяет уровень компетенций в профессии.
Применяя этот подход для анализа литературного произведения, ей удавалось произвести впечатление на участников обсуждения, они отмечали, что доктора смотрят на многие вопросы совершенно иначе.
До моделирования инклюзивной культуры, наш профессионал от медицинской науки, видя такую реакцию удивлялась – «это же так просто и естественно». После того, как она поняла идеологию, она приняла свои экстрабилити, свойственные для данного профессионального сообщества. То, что у одного является досужим, простым, как вдох и выдох, для представителей других социальных групп может быть проявлением уникальных талантов и способностей. И это нас воодушевляет, так как открываются новые возможности для переобучения взрослых людей, для рескиллинга (от англ. reskilling) ‒ переквалификация, переподготовка.
Под инклюзией в нашей практической деятельности мы объединяем все осознанные процессы, направленные на проявление у человека скрытых талантов и способностей.
В словосочетании «инклюзивное взаимодействие» скрыто две области исследования. С одной стороны – это особый феномен с точки зрения социальных наук. С другой – это инструмент инклюзии. И это очень важно, так как само понятие «инклюзия» встречается во многих документах, в стратегиях, названиях проектов и так далее, но не описан инструмент, благодаря чему происходит изменение социальной роли благополучателя.
И первая область нашего интереса – научное описание феномена инклюзивного взаимодействия. Это область практики, где мы в своей работе используем упрощённый термин «сценарий» вместо громоздкого «сценарий инклюзивного взаимодействия» (сценарий – это последовательность, процесс, набор актов, связанных явным или скрытым смыслом).
Эта задача важна, так как, позволю себе повториться, уровень инклюзивной культуры организации, государственного учреждения, населённого пункта и так далее определяется качеством инклюзивного взаимодействия всех людей, оказавшихся в данных границах, то есть набором практик, навыков, компетенций, которые в своей повседневной деятельности используют участники, а также возможностями, которые становятся новой нормой отношений.
Вторая область возникнет после обсуждения методологии. Мы займёмся главным для этой монографии: что такое «инклюзивный волонтёр» (рис. 3), каково значение сегодня и в будущем для нашей цивилизации?