— На самом деле это сложный вопрос. Он и простой и сложный. Простой, потому что суть абсолютно обыкновенная. А сложно на нее ответить так, чтоб не было пафосно! Что бы не было замылено, по шаблону. В смыслах жизни, смыслах того зачем мы существуем, в той внутренней какой-то страсти что ли, которая в тебе живет – меня никогда не вдохновляли мерседесы и шубы. Это скучно не интересно. Это просто то, что может тебе служить. Меня интересуют вещи как способ создания чего-то нового, как нечто, чтобы было мне тепло, например, в случае с шубой. Или чтобы я могла передвигаться из одного места в другое, в случае с машиной.
Мне очень сложно понять, как может быть ценность заложена в самой вещи. Только если это произведение искусства. Тогда да, тогда это действительно творческое воплощение чего-либо. С другой стороны, вещи для меня это абсолютно утилитарные моменты , которые дают нам свободу делать что-то в этом мире.
А человек, любой человек, который творит, меняет, помогает, создает какое-то пространство вокруг направленное в будущее?! Вот что всегда вдохновляло меня изначально. Это то, что всегда вызывало мой интерес —философы, музыканты, художники, строители, люди социальной сферы. Человек может творить и созидать абсолютно в любом направлении— начиная от материального мира и заканчивая нематериальным, то есть поэзией, театром или еще чем - то. Важно помнить, что любое направление это направление как на созидание, так и на разрушение.

— Мое первое образование физик-атомщик. Я пошла учиться на физтех, потому что мне казалось, что наука физика сможет мне объективно дать объяснения мира, природы человека и смысла жизни. Потому что я была таким конкретным материалистом, который доверял только зафиксированным фактам. И мне казалось, что только исходя из них, можно строить что-то. Это был такой фундамент, на который мы опирались, чтобы идти дальше. И в какой-то момент стало понятно, что естественные науки, например физика, они нас подводят, потому что имеют предел. И они к человеку и к человеческой природе не имеют никакого отношения. Мы не можем понять психологию человека исходя из естественнонаучных дисциплин. Даже гормоны и химические реакции... Тут ведь вопрос, что первично (улыбается)… Что вызывает наши эмоциональные всплески?! Это то, что мы кого-то встречаем и чувствуем радость, например? Или в организме у нас появилось так много гормонов, что они возбудили это чувство?
Это мой ценностный и смысловой ряд. Не только мой, но мне кажется, что и любого человека. Потому что если мы посмотрим реально — то где настоящее приключение?! Где настоящая жизнь?! Где настоящая я?! Именно там, где я могу что-то сделать для других, выражая себя.

— И причем для этого не надо куда-то уезжать, на мой взгляд! Потому что там, где ты есть, там ты и можешь менять пространство и состояние вокруг себя. Ты почему-то именно тут родился. И значит эти связи, эти возможности они тут, нужно только оглянуться и посмотреть. А потом, жизнь тебе приносит вопрос... Ко мне пришел этот вопрос с рождением моего второго ребенка. В самом начале его рождения были моменты, когда мне пришлось переосмыслить многое. Потому что врачи сказали, что он ходить не будет. Это все не случилось. Опять же, потому что у меня был этот настрой, и я знала, как с этим быть. Сейчас все в порядке, он здоров, давно вырос, закончил университет, и сам работает в социальной сфере.
И он вот у меня пошел в 10 месяцев. И я сейчас только понимаю, что это он, вот как бы открыл мне дверь в сторону людей с инвалидностью, в сторону людей у которых разные возможности. Disability или extrability неважно. Неважно как мы их называем. Но они по-другому в своем теле выражены или в душе своей, если мы говорим о психических вещах. А потом, поскольку развитие человека мне было очень интересно, то это стало просто судьбой моей. Вот мой первый ребенок рождается, сначала дочка родилась. И благодаря ей, я пришла в педагогику. Мне стало очень интересно именно этапы развития человека ребенка. Как это происходит? Каким образом? Как можно помочь?
Это жизнь, которая открывает перед нами страничку. А дальше — ты сама что-то с ней делаешь. В принципе, где-то до 50 лет, у меня было такое ощущение как будто я даже сама ничего не придумываю. Я просто даю ответы, на те вопросы, которые мне жизнь задает. Сначала я начала заниматься педагогикой, а потом создала образовательную программу и группу. Я пошла учиться в аспирантуру, где именно занималась вопросами обучения особых детей.
А потом в эту группу пришел ребенок с инвалидностью. У него была невероятно великолепная мама, которая ему помогала во всем. Она отдала своего мальчика с ДЦП, почти не говорящего, учиться английскому языку, а я преподавала английский. Для меня это было абсолютно естественно, у меня были разработаны свои методы. То есть для меня это было совершенно нормально, что пришел такой ребенок— ну ребенок и ребенок. Мы занимаемся, играем, вместе все делаем. То как он идеально вписался в группу, как был со всеми вместе, время от времени совсем не мог говорить и просто наблюдал за нами. Сейчас этот мальчик вырос, стал взрослым человеком, закончил университет. Он работает артистом театрального оркестра –играет на тубе. У него остались свои особенности, но идеальный слух, он невероятно талантливый и сильный человек. Очень интересный!
Другой ребенок, который также ко мне пришел в группу, оказался ребенком с тяжелым аутизмом, как мы сейчас говорим. Раньше такого диагноза не ставили и мы о таком не знали. Этот второй ребенок для меня был один большой исследовательский вопрос! Как быть? Что делать? Тогда я стала учиться. Тогда я стала искать. Мне было понятно, что все равно есть что-то, какой-то опыт … это было очень интересно.. И кое - что выяснилось в первую очередь благодаря поездке на Всемирный конгресс лечебных педагогов и социальных терапевтов Швейцарию. Это был 2000 год. Там выяснилось, что такой опыт имеется, ясно как с этим работать. И я обратилась к специалистам из Швеции. Мы договорились о совместной деятельности, и они стали приезжать сюда в Екатеринбург. Мы организовали образовательный семинар, который длился 3 года. За это время на нем обучилось человек 50 наверное. Он проходил на базе школы искусств номер 4 в Екатеринбурге. Это была невероятная возможность, когда специалисты из Голландии, Германии, Швеции приезжали обучали здесь! У нас в России еще не было этого опыта, не было накопленного багажа знаний. А в этих странах большой опыт, накопленный сразу после мировой войны, особенно в Скандинавии. В Германии тоже, потому что это было искупление вины после фашизма. Они очень много в это вложили, и уже имели большой опыт взаимодействия с особенными людьми. И, конечно, благодаря этому знанию, пониманию своих уральских возможностей и своей культуры, и появилось "Благое дело".
Когда мы начали учиться, мы работали во дворце пионеров Екатеринбург, и при нем наша группа. Мы занимались с детьми, и были интересно, уже много что получалось. На тот момент у нас еще не было закона о всеобщем образовании. И мы работали с детьми, которые считались необучаемые. Для них мы создали класс. Почему именно эти дети? Потому что для них не было ни - че - го! От слова совсем... Единственный вариант это интернаты или сидеть дома. Я подумала "Как так? Разве так бывает? Это неправильно"

Когда мы стали совсем этим работать, то стало понятно, что в нашей непростой жизни, в нашем времени очень часто люди не имеют возможности обратиться внутрь себя. Обратиться к своим ценностям к своему человеческому, глубоко внутреннему. Мы живем как роботы. Это от нас требует наша культура, тут ничего не сделать. Нужно овладеть этим внимание к себе каким-то образом, чтобы мы этим руководили, а не так чтобы нас несло по течению. Из-за этого так много психологических травм, стрессов. На самом деле люди после 50 – люди моего возраста постоянном стрессе "Что делать? Куда идти?" Дети выросли, полжизни прошло —этот кризис 55 + на самом деле очень сложный. Но когда ты обращаешься к чему-то основному, настоящему, когда взаимодействуешь с людьми с инвалидностью, ты как бы возвращаешься к основам природы человека. Ты, правда излечиваешься, каким-то образом. Я сейчас уверена, что взаимодействие с людьми с ментальными особенностями, которые не обременены нашим мощным жутким интеллектом, позволяет нам с вами стать здоровыми психологически. Психическое здоровье у людей с ментальными нарушениями может быть гораздо крепче, чем у нас с вами, чем у людей с высоким IQ. Это ведь две разные вещи – интеллект и психическое здоровье. Я не говорю сейчас о людях с депрессией или шизофренией, или биполярным расстройством, у которых как раз может быть высокий IQ. Не знаю, ответила ли я полностью на ваш вопрос, но я старалась (улыбается).

— На самом деле тут все очень просто и обыкновенно. Как я уже сказал раньше, мы делаем лучше там, где мы живем. Какое-то время я с семьей жила в Екатеринбурге, а потом семейным обстоятельствам мы переехали в Новоуральск. И у меня была здесь встреча с людьми с ментальной инвалидностью. И тогда мы решили, что мы делаем "Благое дело" там, где живут люди, которым мы нужны. Я родилась в городе Новоуральске, но это закрытый город, куда можно попасть только по пропускам. А Верх-Нейвинский это открытая территория. Мы могли создать все тоже самое на территории Новоуральска, но не хотелось быть настолько закрытыми. Можно было создать "Благое дело" и в городе Екатеринбурге. Но тогда людям с ментальной инвалидностью пришлось бы как-то ездить в Екатеринбург. А еще в городе Екатеринбурге много сил и много интересных проектов уже появилось. А вот чтобы подобные проекты появились в небольших городах, чтобы это действительно стало достижимо для любого человека... Хотелось привезти к нам в Верх-Нейвинский инклюзию, привезти то, что необходимо для людей, которые тут живут.

— Спасибо большое за вопрос.. Такой вопрос не еще никто не задавал...я думаю.. Наверное, да, мы были в начале! Вы знаете, для меня инклюзия очень естественная материя. Мне кажется это то как оно должно быть. Это нормально. Человек - это человек. Исходя из этого, дальше мы что-то делаем. И каждый человек полон творчества и талантлив. Знаете, для меня это априори что-ли… Изначально внутренне, я никогда не делила людей. Единственное, что важно – это человек порядочный или непорядочный по своим ценностям, по своим делам. Честный это человек или не честный?! А что там у него — видит он или не видит, глухой или не глухой — для меня это вопрос судьбы.
Вот человек столкнулся с таким испытанием. Это вызывает, наоборот, огромное уважение, когда человек двигается дальше, когда находит в себе силы. Инвалидность человека никогда не была для меня препятствием к общению, обучению или совместной деятельности. Я довольно много читала из истории искусств, и мы все знаем оттуда примеры, что талантливые и гениальные люди имели какие-нибудь заболевания или особенности здоровья. И при этом они давали миру невероятные подарки творчества, которой любой обычный человек не мог дать. Поэтому для меня любой человек особенностями здоровья априори был помечен богом, если можно так сказать.
Ну вот как это иначе назвать? Ты, в самом деле, становишься особенным, ты выделяешься. А дальше мы вместе уже все сможем сделать... Подводя итог, могу сказать, что для меня инклюзия началась со знакомства с европейскими учреждениями, где работали с людьми с особенностями. Хотя такая гуманистическая позиция к человеку во мне была всегда. К тому же не будем забывать, что слово инклюзия появилось не так давно, когда ратифицировалась и появилась Конвенция о правах инвалидов. Это был 2006 год. Когда мы прочитали текст конвенции, то мы поняли, что он абсолютно соответствует уставу "Благого дела", это было очень интересно.
(Конвенция о правах инвалидов принята резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 13 декабря 2006 года №61/106)
А "Благое дело" организовано в 2005 году, а начали мы работать в 2000. В истории развития человечества есть такие периоды, когда совпадают открытия— например, знаете, спорят кто изобрел лампочку?! А это открытие произошло примерно в одно и то же время разными людьми, в разных странах (улыбается)… И видимо тут, мы тоже попали в какое-то информационное и духовное пространство, когда ты получаешь ответы на все вопросы, получаешь нужную информацию. И можешь двигаться дальше! И вот, это время позволило нам получить название инклюзивности, а главное реализовать ее.

— Всяко бывает, Оля) ну а зачем сердиться?! Сердиться можно только на себя. А вообще сердиться ... в этом нет никакого смысла.

— На самом деле, это значит увидеть ценность каждого человека, абсолютно каждого. С одной стороны для нас самих увидеть ценность каждого, а с другой стороны, чтобы в обществе увидели ценность каждого.

— Это каждый раз очень индивидуальная история и сложный вопрос. Нам нужно понять, почему это произошло. В чем причина? Какие вызовы стояли перед этим "нехорошим" человеком? И благодаря ему, мы знаем, что такое дурно. Это очень важно. Вы понимаете?!Как мы узнаем добро, если мы не понимаем что такое зло... И еще, я физик по первому образованию, и говорю, что нужна разница потенциалов для движения. Если все хорошо и гладко, то в этом опасность застоя. Всегда должна быть какая-то проблема! Наверное, так неправильно говорить, но иногда я думаю, что эти люди, которые вытворяют жуткие вещи, они тоже нужны зачем-то. Они жертвы, и у каждого из них свои причины, и бывает страшно... Раньше говорили так "не ведают что творят". Человек, когда делает зло, то он от этого несчастлив.. Но другие люди могут понять на их примере, что правильно, а что нет. Я вижу в этом тоже ценность. Просто сказать себе "я так не хочу и не буду".

— Я по образованию доктор, поэтому для меня генетика это совершенно конкретный вопрос. Это гены. Это наследование: от папы будет папина часть, от мамы будет мамина. И яблочко от яблони недалеко (улыбается) … Вот почему говорят яблоко, а не груша?! Ведь у груши два центра тяжести и она точно будет кататься около места, где упала.
А яблочко круглое и может катиться далеко. С этой точки зрения, конечно, есть какая-то генетическая структура, но мы определяемся в социуме. В какую профессию ты попал, в какой коллектив ты попал, где ты стал успешен — там и развились те самые компетенции, которые в другом коллективе бы не развились. И здесь формируются твои экстрабилити. Это называется неожиданные Мега-компетенции.

— Это вопрос тоже непростой, Ольга.Смотря, с какой точки зрения смотреть (улыбается)
Понятно, что нам нужно существовать на какие-то деньги, да?! И должно быть какое-то постоянное финансирование. И нам нужно разговаривать с государством, и понимать, откуда будет финансирование. Финансовые источники поддержки нужны.И когда мы смотрим с этой точки зрения, с точки зрения к какойгосударственной структуре мы относимся,то мы понимаем, что у нас есть 3 основных направления. Первое, и основное направление, это действительно социализация и реабилитация. Тут мы относимся к Минсоцполитики, так как предоставляем социальные услуги. Вот у нас есть сопровождаемое проживание для людей с особенностями, и этим людям необходима поддержка. А люди, которые их поддерживают и оказывают социальные услуги, должны получать заработную плату. Поэтому формально мы относимся к системе социального обслуживания, соответственно с реабилитацией и абилитацией.

— С другой стороны мы работодатель, то есть реально трудоустраиваем людей. Я говорю сейчас о правовых аспектах. Поэтому мы работаем с департаментом занятости. У нас есть мастерские, это ремесленное производство, которое производит продукцию, которая продается на маркетплейсах. Мы платим заработную плату нашим ребятам, у нас есть учет рабочего времени. Есть технологические карты. Поэтому мы АНО —автономная некоммерческая организация, которая может вести хозяйственную деятельность, а полученную прибыль направлять снова на нужды организации. Но у нас и нет этой прибыли, к сожалению нашему.. А все деньги, которые мы получаем от продажи продукции (фигурки ангелов, блокноты, и т.д.), мы направляем на зарплату, оплату коммунальных платежей, и если что-то остается, то это идет на нашу основную деятельность.
А если говорить по сути, то у нас просто созданы условия, где любой человек может работать, трудиться и проживать. В наших мастерских действительно очень много творчества. У нас есть центр культуры. И мы создаем постоянно какие-то новые образы, новые произведения искусства, как мы считаем. То есть у нас социальное творчество! И в этом суть наша и суть того, почему это все работает. И отсюда наш источник сил. Потому что у нас, как вы правильно сказали, со-творческое объединение. Такой коллектив, в котором разные люди, любые люди, создают что-то новое. А потом это действительно тиражировать в мастерских.

—Даже есть такая четкая система у нас в мастерских, когда у нас есть день творчества. В этот день мы рисуем, создаем что-то, смотрим, что новое можно внедрить... То есть распорядок такой: 4 дня производства и один день творчества. В пятницу обычно мы творим, а в остальные дни делаем те заказы, которые к нам пришли.
И для каждого человека есть возможность поработать в разной мастерской, попробовать свои силы. И они пробуют, ищут себя.

— Вообще недостаточно! Очень сильно не хватает. Понятие инклюзия очень широкое. У нас в какой-то степени такое социокультурное инклюзивное предприятие, которое требует особых компетенций от специалистов.
Таких специалистов нигде не готовят. И это главная проблема. Мало просто хотеть или представлять себе умозрительно... Вот, например, какой-то дом культуры инклюзивный. Он всех пропускает, всем дает возможность... Но есть такая проблема, которую вы, я уверена, понимаете тоже— человек с инвалидностью в первый раз столкнулся со своей новой жизнью —он же в этот момент находится в состоянии депрессии. Ему нужно время, чтобы выйти оттуда. А этим-то никто не занимается!
А мы вот этот самый МОСТ. Конечно, очень много зависит от родителей и от самого человека. У нас были случаи, когда человек приходит и мы ему говорим "Вот можете делать это или это, или вот это, только приходите к нам, вы нам нужны". А у человека просто нету сил к нам прийти. И тут мы, к сожалению, ничего сделать не можем. Все равно нам нужно, чтобы человек сам пришел. Тогда мы всеми силами поможем. Вместе, только вместе. У нас в штате есть и психолог, и социальный педагог. Но психолог, например, чаще работает с родителями особенных детей.
Потому что помощь психологическая чаще нужна родителям и семьям, чем людям с инвалидностью. А для людей с инвалидностью мы предоставляем в первую очередь возможность. Бывает такое, что человек приходит к нам и полгода просто сидит. Сидит и смотрит. Мы разговариваем потихоньку. Потому что любой человек - он ведь интересный. И через какое-то время вдруг выясняется, что он занимался физкультурой, лечебной физкультурой. А у нас ребята с ДЦП, которым безумно это нужно. И тут мы можем договариваться, предлагать что-то. У этого человека заболевание рассеянный склероз, и невероятно глубокие знания по лечебной физкультуре. Он поднимает на ноги наших ребят, а сам сидит. Это все складывается очень по-разному, часто неожиданно и удивительно. Вот это Жизнь такая!
А сам тренер ЛФК сейчас с удовольствием занимается у Олега Федчука в сувенирной мастерской. Работает там 3 раза в неделю. Поскольку чаще ему трудно приезжать. И в эти же дни одновременно занимается с нашими ребятами, которые пришли к нам из детского дома. Они передвигались на ходунках. Они реально начинают ходить сами, благодаря ему, и его занятиям.

— Текучка кадров существует, но совсем небольшая. Потому что действительно самая огромная ценность — это люди. И та самая поговорка, что незаменимых людей нет, ну это неправда. Мне кажется, что это довольно страшная поговорка, потому что каждый незаменим. Конечно, придет новый специалист. И будет все по-другому. Я всегда придерживаюсь правила, что люди уникальны. Разные бывают судьбы и причины того, что нас может уйти сотрудник, тоже бывают разные. Человек может переезжать в другой город. Или в семье может появиться маленький ребенок. Или человеку необходимо решать какие-то жизненные вопросы, например ипотеку. А у нас, к сожалению, небольшие зарплаты.
Бывают такие моменты, когда люди устают, когда они не хотят или не могут заниматься этой важной и сложной работой. Если говорить в цифрах, то 1 - 2 человека в год меняются, в коллективе из 32 человек.

— Понимаете, мы вообще никак не отбираем.Действительно, принимаем всех кто пришел. Но в основном, это люди с ментальной инвалидностью, потому что для них больше ничего нет. Но в целом я могу сказать так,мы для всех кому мы нужны.
Мы все разные люди способностями и талантами. Мы не выбираем, но потом кто-то остается с нами, а кто-то нет. Остается где-то 80%. Есть люди, которым не очень интересно у нас, есть те кто могут устроиться на работу куда-то еще.Разные причины. Некоторые начинают учиться, развиваются и создают собственную мастерскую, или еще что-то делают.

— Возможно да. Честно говоря, очень хочется этого (улыбается). Для меня большое счастье будет, если я узнаю, что в Екатеринбурге есть такие же мастерские как у нас.

— Да сотрудничаем, безусловно. Есть такие организации как "Содружество" и "Альянс".Эта организация примерно такие же как мы. У них тоже есть мастерские. Мы приезжаем друг к другу, обмениваемся опытом, взаимодействием. Сейчас мы организуем фестиваль Inclusive Artи будем приглашать всех в Екатеринбург в апреле (https://inclusive-art.ru/)

— Я счастливая!

— Да-да.

— Сейчас… я думаю... Сейчас моя роль немного поменялась, благодаря жизненным исемейным обстоятельствам. Сейчас я живу полгода в Норвегии и полгода в России. Последний год у меня такой получился. До 2024 года я была постоянно в "Благом деле". Я была в то время всем понемногу. В первую очередь я, конечно, была педагогом и администратором
А сейчас моя роль изменилась. И в данный момент я больше наставник. У нас с коллегами постоянная связь, я организую такие образовательные семинары. Очень много общаемся, и в чем-то я являюсь также консультантом. Можно назвать мою роль эксперт.

— Интерес к миру и людям.

— Конечно, мне бы хотелось, чтобы очень легко и быстро летали бы самолеты между Осло и Екатеринбургом. А больше, наверное, ничего.

— Я очень люблю театр,музыкальный театр. Я бы с удовольствием сделала музыкальный инклюзивный оркестр. И потом поставила бы какой-то музыкальный спектакль. И с этим спектаклем по-путешествовала бы по миру.

— Очень интересный вопрос... Наверное, мне бы хотелось поговорить с Леонардо да Винчи.
Потому что это человек, который исследовал мир. Он и художник и ученый. Мне кажется, он изучил и видел очень много и в человеке, и в мире, такого, что мы еще даже не понимаем. Думаю, он мог бы чуть больше рассказать мне о природе человека. О том, куда мы движемся. И как можно вместе какие-то сложные моменты решать. Вот с ним мне бы очень хотелось пообщаться.

— Потому что это самое главное таинство, и та самая движущая сила, благодаря которой мы с вами, например, встретились и разговариваем друг с другом сейчас.