СПЕЦПРОЕКТ. Записки путешественника

Мы обсуждаем с Марком, каким способом в первые моменты и часы профессионалы-новички со зрением пытаются помочь слепым матросам сделать что-то за них. Идешь на нос на сетку, слазишь с борта, и тебе внезапно подается рука или кто-то подсказывает: «Не сюда ногу!»
Но ты ведь уже как Отче наш знаешь этот катамаран. Он родной для тебя. Когда ты встретился с латышами 30 июня ночью в Санкт-Петербургском речном яхт-клубе профсоюзов на Петровской косе, ты даже не удержался и поцеловал борт. «Ты» — имею в виду себя. Марк тоже не новичок в яхтинге: и с нами ходит, и сам учился в Нормандии еще в 70 годах прошедшего века.

Мы-то не новички, а Эдгар с Янисом новички, новички именно в инклюзии. И я напоминаю Марку, что мы занимаемся не столько яхтингом, сколько отработкой инклюзии. И начинаю на словах пояснять, как идет процесс. Ты слепой, ты знаешь все на яхте, ты уже пробовал управлять судном и парусами, ты готовил еду и мыл посуду. И дальше хочешь делать это все, а еще и попробовать что-то большее и дальнейшее. И тебе уже кажется, что только «профи» с команды латвийских моряков должны объяснять, что и как делать.

Но, объясняю я Марку, посмотри на ситуацию глазами профессионалов в яхтенном спорте и новичков в инклюзии, а именно глазами Яниса и Эдгара. Инклюзия это именно взаимодействие, и в первую очередь коммуникация. А в коммуникации участвуют две стороны. Причем сторона, которая зрячая, привыкла строить львиную долю коммуникаций, ловя взгляд, синхронизируя действия через «фейсинг», взаимодействие глазами, мимикой и т.д. Для профессионала моряка понятно, что любое действие на яхте может быть крайне опасным, поэтому должна быть определенная уверенность в том, что твой партнер по команде понимает тебя. Но он не привык получать такую обратную связь через голос, через движения, как это делает слепые. Он ищет что-то подтверждающее во взгляде, в выражении лица, но, конечно, не находит. Чтобы появилась уверенность во взаимодействии, ему нужна уверенность во взаимопонимании. Ему нужны новые спрятанные внутри инструменты отслеживания обратной связи. Для этого требуется время.

Марк соглашается, дополняя прекрасным суждением о том, что уверенность во взаимодействии приходит не столько после теоретической подготовки, сколько после практики.

После объяснений с Марком бегу к компьютеру, чтобы начать записки об очередном инклюзивном плавании, которое вчера 2 июля стартовало в Петербурге. Пишу внизу, в каюте, в компании любимого «Ловера», если можно так выразиться. Снаружи идет дождь. На верхней палубе Улдис, Янис, Эдгар и Анастасия Харламцева. Лена Ковалева греет суп, приготовленный вчера по случаю отплытия. Гриша Глянц монтирует видео о старте экспедиции в Петербурге. Быть может, видео мы тоже назовем «Инклюзивный Петербург».

С Гришей мы встретились 29 июня в Москве, вечером на Ленинградском вокзале, вместе грузясь в «Красную стрелу». Гриша новичок в плаваниях. Он сам вышел на проект и, по-моему, планирует снять документальный фильм про экспедицию. Гриша оказался человеком с двумя гражданствами и опытом работы поваром-кондитером в кошерном ресторане. Такой послужной список говорит о том, что человек он в «Парусах духа» не случайный. Удивительно, но у Гриши получается несколько дел сразу: помогать в делах приготовления пищи, и в тоже время постоянно он рядом, снимает на камеру.

Мы с Гришей живем в одной каюте. Конечно, сегодня ночью для него было по-настоящему первое крещение. Он не успел заснуть до того, как я захрапел, и промучился полночи. Утром он еще пожаловался, что когда, наконец, уснул, приснилось, что его убивают. «Нет спасенья ни во сне, ни на яву», — девиз сегодняшней ночи.

В поезд в Москве сели Женя Малышко, незрячий гид из столицы, и Герман Наклоняев, еще один новичок «Парусов», барабанщик из Екатеринбурга. «Красная стрела», по нашим меркам, не совсем настоящий поезд: биотуалеты, постели заправлены, наборы «пожеваться на ночь» и каша утром прямо в купе. Отличается он от поезда «Чита – Москва», где нужно осуществлять пробежки по станциям в поисках куриц «гриль».

«Красная стрела» привезла нас утром прямо на Невский проспект Петербурга, где в доме номер 88 нас поджидала прекрасная съемная квартира на 7 персон. Правда или нет, не знаю, но таксист, который вывозил нас из этого дома в яхт-клуб утром второго июля, сказал, что в соседнем подъезде живет Борис Гребенщиков – метр русского рока и кумир существенной части нашей команды. Если бы мы знали об этом при приезде! Вряд ли что-то поменялось бы!

Сразу утром к нам присоединились Лена Ковалева и Настя Харламцева, прилетевшие с баулами вещей из Екатеринбурга. У нас есть день на подготовку мероприятий, которые пройдут 1 и 2 июля в Питере. Хочется позвать, пригласить как можно больше инвалидов и людей без инвалидности на экскурсию по городу, на встречу в библиотеке для слепых и, конечно же, на рок-инклюзив–концерт. Прошу Женю Малышко обзванивать всех из питерского общества слепых, знакомых журналистов и т.д. Прошу приглашать музыкантов на концерт в арт-кафе «Африка». Сам судорожно вспоминаю тех питерцев, которых знаю и можно позвать. Понимаю, что, не смотря на то, что «Паруса» в Питере были 2 года назад, особых друзей и партеров мы так или не завели. Обидно!

Вспоминаю, что в прошлый раз мне открыли информацию о том, что в Питере есть слепой хозяин гостиницы. Прошу Женю Малышко его отыскать через свою незрячую осведомительскую сеть. Сам вспоминаю про Владимира Сигидова, слепого, с которым были в контакте год полтора назад. Он хотел приехать в Екатеринбург на регату. Набираю его. Он говорит, что в Питере он только до конца сегодняшнего вечера, т.е. 30 июня. Предлагает вечером и встретиться. Хорошо или, как говорится: «О-кей!» Владимир по телефону спрашивает, где мы остановились. Узнав, что на Невском, 88, обрадовался: «Отлично! Я нахожусь на Невском, 122». В общем, в пешей доступности. Договорились встретиться в районе 7 часов. Когда мы «вырулили» из арки на Невский с Женей и Григорием Глянцем, сразу повеяло настоящим питерским духом: в окружающей нас веселой толпе одновременно рок-н-рольщики и зазывалы греческого ресторана. Я набрал Владимира и тот ответил, чтобы, подойдя к дому номер 122, мы зашли в гостиницу «Невский берег». Я кладу трубку, продолжаю идти по Невскому и внутри вдруг «схлопывается». Питер, гостиница, слепой… Конечно, ведь мы идем к тому человеку, которого искали: к слепому хозяину гостиницы.

И вот мы сидим в подвале гостиницы, в ресторане, который Владимир только недавно прорыл и оформил. Мы делимся любовью к парусному спорту и к путешествиям, и к активностям. Обсуждаем, что вслепую все же работать трудновато, но можно. И помогают в этом «экстрабилити», слепые, которых ничем не остановишь и которым присуща пробивная настойчивость, которую Владимир сначала идентифицировал как «трудолюбие».

Владимир рассказывает о своей судьбе, как пришел из общества слепых в бизнес, рассказывает и о своей мечте: сделать парусный клуб для слепых. Я, в свою очередь, рассказываю про Всемирный конгресс инвалидов в Екатеринбурге, про новый журнал «Человек инклюзивный», в следующем номере которого будет напечатана история Владимира. Рассказываю, что герой нынешнего номера журнала, Марк Афран приземляется в аэропорту Пулково буквально в эти минуты. Мы с Владимиром смотрим друг на друга и не верим в реальность происходящего. Договариваемся в десять вечера встретиться всем на крыше отеля.

В апартаментах, уже дома, рассказываю Марку про фантастическую встречу с Сигидовым. Марк, в свою очередь, делится новостями о том, что еще один слепой молодой человек 28 лет хочет пойти с нами на «Парусах» в этом году. Быстро перекусываем сэндвичами от Григория и мчим на крышу. Крыша «Невского берега»… В этом есть что-то… «Инклюзивный Петербург» на крыше «Невского берега»!

Прямо сейчас, когда пишу, Настя вычерпывает кружкой воду из нижних полок на камбузе. В месте прохода газового шланга на кухню течет вода. Напротив меня Григорий монтирует первое видео про начало экспедции в Питере.
А тогда, на крыше отеля в центре Питера, мы быстро и качественно подружились с Володей и его женой Мариной, тоже проникнутой идеями и настроениями парусного спорта и экспедиций. В конце праздника вся наша инклюзивная интернациональная команда поехала на такси встречать родной «Ловер» с Улдисом и коллегами в шумный ночной полугламурный яхт-клуб на Петровской косе. Улдис с командой получили горячее питание, мы по рюмке рижского бальзама за встречу. Когда почувствовал ногами родной трап «Ловера», под рукой плечо Улдиса и, поцеловав борт катамарана, стоя внутри в кокпите, я ощутил очередной приступ смеси счастья и чувства, что мы действительно что-то делаем и у нас получается.

Обратно спешили на Невский, чтобы не развели мосты. Проскочили по одному из них за минуту до развода. Невский питерский дух плюс инклюзия – невероятное сочетание!

В этот раз вопрос про название проекта был особенно частым. Приходилось объяснять эту метафору, придуманную, точнее, появившуюся внутри в 2011 году, когда начинали с Бурлаковым. Дух, ветер, стихия — все существует в окружающей природе и внутри нас. Пойдет и куда пойдет яхта зависит от тебя. Ветер толкает парус, он опирается на мачту, мачта через киль отталкивается от воды, и яхта идет к новым берегам. Важно, как ты будешь ставить парус на ветер, чтобы силы стихии совпали с твоим движением и мечтами. Так же и человек — это форма духа, форма такая, как парус, способная соединять запредельные силы энергии и устремления.

Утро первого дня июля. Погода отличная: жара и ветерок. Мы идем с Григорием, Женей, Настей и Марком на экскурсию по местам Гаюи в Михайловский замок. Прямо по Невскому, направо по Фонтанке, и мы у замка. К экскурсии присоединяется Алия, незрячая начинающая журналистка из Питера, и представитель нового партнера «Парусов», сотрудник Ленинградской атомной станции из Соснового бора по имени Юрий. Юрию и Григорию в арке у входа в крепость надеваем повязки, экскурсовод начинает экскурсию.

Кратко напомню, что Гаюи первым начал учить слепых в Париже в конце 18 века, организовал мастерские, создал объемный алфавит. Кстати вопросы алфавита в те дни были актуальны не только для слепых. В те дни и простой алфавит и правила грамматики сильно различались не то что у разных национальных, они различались и у разных людей. Гаюи как раз входил в государственную комиссию, занимавшуюся едиными правилами написания документов на французском языке. Одно время он был профессором и переводчиком короля. Так вот, после опалы во времена Наполеона Гаюи приезжает в Петербург по приглашению Александра 1, создаёт подобные мастерские и институт по обучению слепых уже в Петербурге в 1806 году.

Сначала под эти цели ему предоставляется купеческий дом, где и начинается успешная работа. Затем, уже после отъезда Гаюи, происходит следующее: в замке, где был убит Павел I, признанным непригодном для царствования, было организовано военное училище и… Внимание! К этому училищу прикрепляют институт слепых со своими мастерскими и музыкальной школой.

И тут, под солнцем Питера, прямо в центре замка до меня дошло, какая гениальная инклюзия была встроена, вкручена в процесс подготовки офицеров. Я был поражен и воодушевлен одновременно. Трудно представить, как, каким образом и кому это пришло в голову. Хочется думать, что не без заветов Гаюи. Но хочется думать, что и отечественная голова к этому была причастна. Хочется думать, что это, конечно, прошло через царскую семью. Но такая инклюзия гениальна! Кому, кроме военных и инвалидов, лучше обмениваться инклюзией друг с другом? И где это должно происходить, кроме как в центре столицы, в бывших царских палатах? Вопрос не в шикарности апартаментов, вопрос в значении придаваемому процессу. Мы точно это повторим на новом уровне!

С экскурсии бежали по Питеру в инклюзивных парах и тройках. Юрий с Алией, я с Настей и Марком, вперед рванули Женя с Григорием. Такси из-за пробок попропадали, и мы бежали на метро, чтобы успеть на презентацию в Библиотеку для слепых. Полчаса до станции метро бегом по довольно жаркому Питеру, потом на метро к библиотеке, где ждет Лена с подготовленной фирменной одеждой с логотипами «Парусов духа», партнеров и конгресса. Марк в своей голове на бегу находит новое представление северной столицы России. На встрече в библиотеке он произносит, что готовился к поездке в северный город, а, по его ощущениям, попал в как бы одну из средиземноморских столиц, к примеру, он сравнивает Питер с Римом.

Женя начала встречу с прессой и незрячим истеблишментом. Мы бежим по дискообразной северной Пальмире.

Жалко конечно, что в этот жаркий день мало было людей на презентации. Зато собрались те, кто должен был собраться. Большинство из собравшихся и, что приятно, незрячих в следующее утро оказались на борту катамарана и участвовали при переходе в Кронштадт. Ольга Юрьевна, директор питерской библиотеки, в свою очередь, тоже выделила несколько драгоценных минут, и мы встретились вместе в ее кабинете с Марком Афраном. Обсудили весьма оптимистические планы по взаимодействию и взаимообмену в будущем городов Петербурга и Парижа, связанных историей великого Валентина Гаюи. Удивительно, но сотрудники специальных библиотек и сегодня в авангарде и на вершине инновационности работы по интеграции слепых.

Жаль, что не вовсе задуманное получается, и телемост с библиотекой Севастополя из-за движения нашего графика сорвался. Заранее договаривались с Сашей Лазаревой, нашим активистом и сотрудником севастопольской библиотеки, о том, что мы вживую пригласим севастопольцев и крымчан на дни инклюзии в сентябре. Но, увы! Простите! Мы сделаем это сейчас.

Приглашаем вас, дорогие коллеги из Севастополя и Крыма, на дни инклюзии в Екатеринбург. В Екатеринбурге с 15 по 18 сентября состоится круглый стол по реализации Конвенции ООН о правах инвалидов по принципу «снизу вверх», открытый чемпионат Свердловской области по инклюзивному парусному спорту, фестиваль «Инклюзив-Арт», посвященный открытию регистрации на Всемирный конгресс инвалидов в 2017 году! Ждем вас, как и всех наших друзей и коллег с других регионов России и стран мира.

Особенность этого конгресса состоит в том, что он уже идет полным ходом и по разным уголкам страны и мира. 1 июля он частично прошел в Петербурге.

После посещения библиотеки мероприятия продолжались. И наша международная инклюзивная команда перебрались в арт-кафе «Африка» на Лиговку. Там нас встречали качественным забойным русским инклюзивным рок-н-роллом Владимир Рудак, прибывший из Петрозаводска, Герман Наклоняев из Екатеринбурга, за пару дней до концерта к ним присоединилась группа «Фома Егорычев». Играли «с листа» и круто, несмотря на три часа дня.

Илья Карташов, виолончелист, поддержавший своей игрой Германа и Володю, с радостью принял приглашение пройти на лодке в Кронштадт. И не просто пройти, а сделать инклюзивную рок-акустику прямо на борту и прямо на ходу.

В кафе «Африка» пришла выступить и поддержать концерт Аня Фомина. Она два года назад ходила с экипажем «Ловера» из Хельсинки в Ригу, и в обоих городах пела ирландские песни под гитару вслепую. Приятно было встретиться с Аней.

Мы как-то забыли предупредить директора арт-кафе что, Володя прибудет на инвалидной коляске, а еще пару музыкантов из следующей после них группы – слепые, и что в зале тоже будут встречаться так называемые «особые» люди. Как-то ты не помнишь, что на этом стоит акцентировать внимание. Женя Малышко договаривалась о простом концерте.

И вот он день отхода из Питера – старт двухмесячной экспедиции. Наконец загружаемся на борт «Ловера», уставшие от ночных «свадеб» в яхт-клубе. Эдгар, как мантру, повторяет название хита, который, как мантру, все напевали в караоке всю ночь на разные лады и степени опьянения.

Утром в субботу тишина, мы одни на лодке. Но вот начали подтягиваться наши приглашенные на разных встречах старые и, что приятно, новые друзья, с инвалидностью и без таковой. Пришли журналисты, которых Женя сразу начала прогуливать по катамарану с повязкой на глазах. Пришли незрячие, которым экскурсию проводил я, и повязка которым не нужна.

Каждый раз вспоминаешь, что очень много людей не знакомы с тем, с чем ты знаком в жизни, и что стоит и стоит делиться вещами, ставшими тебе, может быть, обыденными. Экскурсия по катамарану для зрячего новичка радость, а для незрячего просто открытие нового мира, просто как полет в космос. Кто подумает знакомить незрячего с устройством яхты? Кто ответит на вопрос руководителя одного из известнейших благотворительных фондов: «А зачем слепому на яхту?» Одна экскурсия на лодку и человек, которому никогда ничего путного на практике не показывали, «ловит» другое отношение мира к себе. К нему просто начинают относиться как к человеку, а не как к больному. Правда отсутствие глаз — это не болезнь; это существенное изменение отношения к жизни и если правильно организованное, то к лучшему.

Мы отошли от причала под звуки интервью, которые участники перехода давали в разных уголках просторного кокпита.

«Ловер» строили для дайверов и оставили центральный кокпит открытым, без каюты. И эта форма, лучше не придумаешь, подошла для нашей гуманитарной миссии. С экипажем в 9 человек мы принимаем на борту на краткие переходы и встречи до 40 человек. На переходе в Кронштадт нас было 25. Пришли почти все, кого мы ожидали. К сожалению, не пришла Тамара, наш волонтер, переводчик, с которой пока «вживую» не знакомы. Она не нашла яхт-клуб. Обидно, но мы обязательно встретимся с Вами, Тамара. Я знаю.

Днем 2 июля «Ловер» шел по Неве. Женя Малышко сменила Улдиса за штурвалом. Мы знакомились с новичками, а новички еще и с кораблем. Рудак готовился к главному сюрпризу. Лена с Настей угощали сэндвичами. Люди искали сидячие места в тени от главного паруса, по русской традиции называемого «гротом», по английской — mainsail.

И вот главное наступает!

Илья с виолончелью просит меня пересесть, Герман берет барабан, Рудак гитару. Его супруга Лариса устраивается с камерой напротив, сидя на полу, упираясь спиной в колени новой знакомой. Рудак начинает играть и петь, включается контрабас Ильи, сначала чуть спокойно, потом уверенно и красиво. Виолончель в рок-н-ролле это воистину круто! Герман на перкуссии в полуобморочном творческом забытьи. Мы, все слушающие, в «духовном экстазе», если это можно так назвать. Когда ко мне возвращается способность оценивать вокруг происходящее, понимаю, что мы опять сделали нечто. Подступает то ли гордость, то ли радость, то ли что-то такое восторженное… Конечно, я недавно про это думал. Это чувство великого, без которого в российском менталитете ничего не происходит. Это не столько стремление к качеству, как стремление к великому; быть частью этого великого; чувствовать, что ты в это вложился и позволил этому произойти сначала в мыслях, потом в реальности.

«Северное трио», как мы их назвали, пело, народ замирал на борту и оживал вновь, продолжая общение. В конце перехода я стоял у борта, провожая зрячих и незрячих, обнимая тех, к кому мог прикоснуться. Мимо пронесли Володю на коляске; он прощался на лету. Женя как всегда в счастье от случившегося и в трауре от покидания. Вся счастливо грустно — восторженно заряженная инклюзивная «тусовка» двинула бродить по Кронштадту.

А мы в это время пристаем к первому финскому яхт-клубу в 20 милях от Хельсинки. В воздухе запах сосен. Прохладный свежий ветер. На борту звук устанавливаемого трапа… Где-то в небе пролетает самолет… Красота, одним словом.

Завтра утром к нам на борт взойдет Володя Рудак, уже второй раз, и мы пойдем на «финскую стойлу», веря в новые чуда.

Питер, до свидания и спасибо тебе!

Воскресенье 3 июля борт катамарана «Ловер», яхт клуб Tirmo Saaristokeskus, Tirmontie 611

Продолжение следует.