Не успеваю писать. Прошло три дня в Момбаса. Утром сегодня сел за заметку. Интересного произошло так много, что практически все забыл. Пришлось спросить у Ольги на балконе, что самого интересного было за эти дни. Наша, как ее назвал Аул, инклюзивная банда в сборе. Аял и Сильвия из Израиля. Марк приехал позавчера ночью из Парижа. Патрик Музунгу — главный по школе и председатель совета школы Ибрагим, наши кенийские партнёры и друзья.

Вечером 20 планируем с Аялом первый для нас поход в специальную школу для учеников с инвалидностью. Точнее, эту школу лучше идентифицировать, как специальная инклюзивная школа.850 учеников с инвалидностью и 4000 без инвалидности. Первая встреча с учителями – 21, Аял с Сильвией начинают упражнением про ценности, я продолжаю рассказом про экстрабилити.

После мероприятия Ольга рассказывает, что наш водитель слушал внимательно всю лекцию и на выходе объяснял учителям, что такое экстрабилити. Водителя зовут Кан, он пакистанец, сотрудник Mombasa Cement. Кан не замолкает ни на секунду, его экстрабилити — управлять всеми процессами вокруг и развлекать всех вокруг. Наблюдаешь за его диалогами с учителями, персоналом гостиницы, сотрудниками Mombasa Cement, и не оставляет ощущение, что ты смотришь индийский фильм. Когда Кан за рулем, он поворачивается и долго рассказывает о чем-то. Как он видит дорогу? Часто останавливается, выходим с Марком и Аялом потрогать пальмы, из которых делают веревки, заезжаем на базар, покупаем яблочные манго. Кан охмуряет торговок гостиницы, он разговаривает с девушкой на рецепции, у которой лицо закрыто мусульманским платком. Несколько фраз и дама угорает от смеха. Кан впечатлен теорией экстрабилити. Он поворачивается к нам в бусике и говорит, что он никогда о таком не знал и что теперь для него нет слова «невозможно».

Слово «невозможно» по-английский - impossible. Кан раскладывает слово по частям - I’m possible – что дословно значит: «Я – возможен».

Возвращаюсь в школу. Ольга рассказывает про то, как в ней чисто, свежевыкрашено и архитектурно просто и достойно.

Важнейший момент в первый день в школе. Патрик говорит нам, что нас ждут дети для встречи. Заходим в большую галерею, и Патрик дает мне в руки ребенка 13 лет. На ощупь ему лет 7, голова, по-моему, меньше, чем у новорожденного. Это микроцефал, их в школе много. И вот тут важно, как мне дает в руки его Патрик — очень просто. Парень сразу содрал у меня с головы шляпу и выкинул ее в сторону. Он не говорит. Исследует меня руками, руки крошечные, потряс его, покачал, Ольга говорит, что лицо у него довольное. Мне страшновато, но очень интересно.

И вот этот интерес к таким ребятам - самое главное, не могу объяснить точнее, но это одна из главных ценностей этой школы и, наверное, это ценность в Африке. Простой интерес к такому вниманию без стыда, без страха, без лишних значений, без лишней жалости. Круто!

Патрик, конечно, рассказывает страшные истории, что эти ребята живут в школе-интернате потому что, если отправить их домой, многих могут убить, но отношение в школе все равно удивляет. Контекст позволяет мне проявлять живой интерес к этим детям и к их особенностям. Прервал написание заметки, сходили с Марком и Ольгой на завтрак.

На обратном пути встречаем Аяла с Сильвией. Хорошие новости — послезавтра тренируем персонал нашего отеля инклюзивным коммуникациям, вторая прекрасная новость: готовы мои тапки, которые заказал у дизайнера кенийской обуви в лавке неподалёку от гостиницы. С Каном шутили, когда заказывали, что я буду единственным в Екатеринбурге с кенийскими тапками.

Позавчера утром ездили на фабрику Mombasa Cement.

Ольга не перестает хвалить хозяина. Во-первых, сделал красивую школу на 850 человек, во-вторых на собственных землях растит сады, строит парки, опять же красивые.

Перед заводом посещаем типа зоопарка. Обезьяны, ослы, лошади, свинки и, как говорит Кан, лучший в Кении козел. Козел с инвалидностью — без ноги. По словам хранителя, ногу потерял в ночном бою. Завод огромный, по территории едем в одну сторону минут 20, столько же обратно. Кан показывает место на берегу, где они рыбачат. Очень острые камни, что-то типа ежей. На территории завода находится бывший дом итальянского наркоторговца. Проходим по подземному ходу, где они носили наркотики и торговали рабами. Я жалуюсь, что мне страшно в темноте, Аял смеется. В заводской столовой обед в индийском вегетарианском стиле. Пробуем лучшее блюдо по словам Кана — ветки местного растения, вареные в соусе. В общем неплохой вкус.

После обеда проводим в школе мастер-класс для учеников. Там у меня появляется друг – волонтер Кузунгу. Парень, точнее молодой человек, с микроцефалией. Кузунгу водит меня по территории. Детям кричит: «Расступись!». Очень серьезный, ему 30 лет, ростом и телом с 10-летнего. Ольга говорит, что черты лица не детские, полностью сформированные.

На мероприятии 205 учеников, из них четверть с инвалидностью. Говорю перед залом, в начале передо мной постоянно ходят люди и обсуждают что-то.

В это время я пытаюсь настроиться на 205 учеников, которые молчат, а когда хотят спросить - тянут руки. В общем, я в легкой фрустрации, плюс, когда африканцы говорят, они говорят тихо, плюс до сих пор привыкаю к акценту, плюс у некоторых ребят с инвалидностью проблемы с речью, плюс жара, плюс не работает звук у проектора и мне нужно комментировать видео голосом, плюс Ольга комментирует происходящее. Но в итоге все довольны, студенты говорят рядом со мной с завязанными глазами о ценностях своей школы.

Ольга обучила Кузунгу снимать видео на телефон, и он перед восхищенным залом крадется с айфоном. В конце Кузунгу под рев аудитории получает значок на майку как первый инклюзивный волонтёр школы.

Время летит.

В школе Патрик знакомит с четырьмя незрячими педагогами. Интересно, что слепой студент в школе один, точнее одна, а педагогов четыре.

Мы сделали с ними группу в WhatsApp и договариваемся сделать воркшоп по прогулкам с завязанными глазами. К нам присоединяется незрячий Мухаммед. С Мухаммедом списал Тони, слепой английский путешественник. Мухаммеду 25, он закончил университет в Найроби, живет в полутора часах от Момбаса, ходит сам с тростью, открывает некоммерческую организацию, в названии которой говорится про особые способности инвалидов. Вот я и говорю, Экстрабилити, видимо, вовремя появилась. Теория работает без предварительного сговора на двух континентах.

На следующий день, в День защитника Отечества, с утра мы в школе открываем ресурсный центр – ноу-хау Аила с коллегами. На открытии незрячий представитель министерства произнёс 30-минутную речь, вспомнились советские времена, партсъезды. Мы с Сильвией после 15 минут выступления ставили ставки, когда он закончит. Оба проиграли. Интересно, что аудитория, состоящая в основном из детей, сохраняла относительное спокойствие во время речи.

После официоза - африканские народные групповые танцы. Первый танцор школы – директор мистер Музунгу. Меня подняли в танец. Слышу Ольгин голос, через пару минут это уже африканский танец.

Ибрагим, наш коллега по инклюзивной банде и председатель совета школы, уходит в мечеть, одет парадно — в пятницу днем у мусульман торжественная молитва.

После открытия ресурсного центра — мастер-класс по прогулкам в темноте. Двое слепых учителей школы, незрячий Мухаммед и я прогуливаем четырех зрячих на глазах у обедающей на улице школы. Вокруг нас слышу перешёптывающиеся голоса со столов, голоса и хохот. Ибрагим и Аял внимательно слушают обратную связь от прогулянных с завязанными глазами.

Из школы едем в старый город обедать. Ольге по ошибке приносят блюдо «яйца в соусе карри». Ольга говорит мне, что ошибка случилась не зря. Тоже пробую, вкусно. Ибрагим предлагает попробовать сок Тамарина, тоже отличная идея. Когда спускались в ресторан, Марк говорит мне, что он напоминает ему такое же заведение в старом городе на северном Кипре. Город называется «Киринея». Ресторан держит Каймил. Первый раз были у Каймила на четвертом этапе «Парусов духа», потом удивили появлением в 2015 году.

Время летит. Пишу эту фразу для того, чтобы сказать, что вчера, 24 февраля, я так и не успел дописать заметку. Дописываю утром 25, пока Марк и Ольга спят.

Из вчерашнего дня выделяем следующие моменты.

Финальный этап покупки настоящих кенийских тапок, произведенных дизайнером обуви Кристофером. Дизайн-студия Кристофера в 20 метрах налево от ворот отеля.

Марк в машине просит описать тапки, он хочет такие же. Подошва из покрышек – говорит Аял. «Кожа с водителей», - начинаю разгонять я. Марк спрашивает сколько уходит на изготовление тапок. Водитель Кан говорит, что два дня. Первый день нужен, чтобы спереть покрышку, второй найти кожу.

Мы поехали в бусике на морскую прогулку. Высадились неподалеку в дорогом отеле. Заказали напитки, еле хватило наличных рассчитаться.

Прогулка получилась такая знаковая, природно-биологическая. На моторной небольшой лодке вышли в лагуну, огороженную коралловым рифом. Интересно, в лагуне штиль, как на озере. За барьером слышна стихия, там, видимо, волны посерьезней. Подошли на мелкую воду, вышли с кораблика, идем по мелкоте, останавливаемся у рифа, впервые трогаю коралловый риф. Аял рассказывает Патрику истории и биологические подробности про разных морских гадов. Кто-то приносит живых и мёртвых морских звезд, мы изучаем. Мне в руку дают морской огурец, потом морского ежа. Огурец описывать не буду. Меня смущают аналогии. Еж, когда его кладешь на руку, сразу зацепляется за ладони колючками.

Парень с соседней лодки садится с нами на мелкоту и шутит, что хорошо, что нет китайцев и японцев, они бы сразу всех съели. Имеется в виду, морепродукты. Пока китайцев нет, это не морепродукты, а жители прибрежных вод Момбаса.

Вышли с лодки на пляже гостиницы, встретили местного слепого с тростью. Его зовут Вильям. Он хорошо говорит по-английский, рекламирует и продаёт товары, которые делают местные мастерские инвалидов. Приглашает нас с Марком в мастерские. Потрогал его трость, она короткая и без ручки.

Вечером в отеле собираемся на прощальный ужин с Марком, Аялом, Сильвией, Ибрагимом, Патриком, Джоном и, конечно, Ольгой. Ибрагим обещает приехать на Чемпионат мира. Аял рассказывает о том, что они с Сильвией поедут сегодня в Найроби на поезде. У него семинар в окрестностях Найроби по выращиванию овощей и фруктов на зеленых стенах. Суть в том, что на стену крепятся пластиковые бутылки со специальной почвой. Сверху вниз одна нанизывается на другую, поливаются они тоже сверху вниз, растения растут по бокам. Вертикальная грядка удобна для колясочников.

За столом мы еще раз проговариваем будущий Африканский конгресс инвалидов. Ибрагим говорит, что они сделают не такой конгресс, как в Екатеринбурге. «Это будет наш африканский уникальный конгресс», — говорит наш друг. Договариваемся встретиться через год все вместе в Момбаса. Думаю, для подготовки конгресса мы прибудем осенью.

Я говорю о том, что пока не могу объяснить словами, но точно чувствую то новое, что наши африканские друзья могут и уже привносят в социальную работу и не только. Как они общаются и делают дела с нами и друг с другом - это менеджмент, касаемый нового мира. Высокопарно конечно – новый мир, но это правда чувствуется. Чувствуется радость в моменте признания своей уникальности.

Будем учиться у наших африканских коллег. Марк за столом вспоминает морскую прогулку. Когда он нырнул с лодки, он увидел насыщенный голубой цвет. Марк говорит, что у него осталось светоощущение. Цвет он не видел давно. Марк говорит, что он уверен в том, что это не фантазия, а реальный цвет.