Идем под мотором. Послеобеденное время. Ветер слабый и в морду. После обеда команда разошлась по каютам и лавкам отдохнуть. До обеда тренировались с парусами, делали йогу, вязали узлы. Я дремал и читал после ночных вахт. Поделюсь своей радостью, на переходах ты можешь начитаться досыта! В другой жизни, в данный ее период эта роскошь недоступна. Мы с Мишей отметили это в послеобеденной беседе.

С 9 вечера повахтовал с Рейнисом, нынешним капитаном и Янисом, закончил утром в компании Айвара и Лены.

Пишу в кают-компании, солнце приятно припекает лицо и руки через люк. Пять минут назад говорили с Йоханнесом про то, как важно доказывать через цифры, через статистику полезность инклюзии, взаимодействия с инвалидами.

Вопрос у Йоханнеса: Понятно, как полезны в экономике могут быть слепые, люди на колясках. Как быть с людьми с ментальными особенностями?

Они тоже могут быть полезны, они производят интересные вещи в разных станах. Йоханнес работал с ними по производству флейт. В «Благом деле» в Свердловской области и в компании Юрия Хейнлайта на острове Саарема в Эстонии люди с ментальными особенностями производят неплохие сувениры, пользующиеся спросом. Но людям с ментальными особенностями трудно держать систему организации, трудно управлять экономикой. Это должны делать другие. Без соединения труда с экономикой все это легко превратить в постоянную неконтролируемую благотворительность.

Примеры у нас с Йоханнесом быстро нашлись. Люди без инвалидности, которые организуют такие центры говорят, что ментальщики не могут самостоятельно принимать решения и самостоятельно работать с экономикой, поэтому мы должны быть вне традиционной экономики и, по сути, делать то, что считаем нужным делать с ментальщиками. По сути, можно организовать любые мастерские с ментальщиками, любой творческий проект и назвать это «реабилитацией» или «инклюзией». Критериев качества инклюзии и реабилитации до сих пор в мире четких нет. Может, только, сколько инвалидов и на какое время были заняты каким—то делом.

Мы начали говорить про критерии на круглом столе в Областной общественной палате и продолжим работу во время Российского конгресса в Севастополе. Константин Баранников прислал мне черновик с критериями, крайне интересно и есть, от чего оттолкнуться.

Миша спустился сверху, за ним Рейнис. Миша говорит, жарко стало. Ночью было по-другому, внимательно проверял все застежки на «непромоканце», чтобы не задувало холодком.

Дежурили с Рейнисом и обсудили проблемы современного образования. Дежурили с Янисом и, по-моему, придумали хороший маршрут «Парусов» на будущий год.

Дежурили с Айваром, и он рассказал, как ездил в Австралию. В беседах —  кайф ночных вахт.

Под беседы покинули Ботнический залив, в море пустынно, кто еще кроме нас соберется летом в 10 градусов днем три года подряд посещать город Оулу. Похоже на новый мировой рекорд. Улыбаюсь.

Сегодня распогодилось. Мы идем два дня и, по словам Рейниса , будем идти еще пару дней и без остановки. Трудно загадывать вперед. Как отошли от Оулу, раза три мы сменили план, как и куда идти. Это море!

Новичкам в первый день трудно. Сегодня Катя вышла утром на палубу посвежее. Нужно будет ее сфотографировать в первые минуты, когда мы ее отпустим на землю после многодневного перехода. Катя – молодец, в первый раз на лодке и многодневный переход. Выйдет другим человеком.

Помню, в первый раз на «Ловере» на Балтике, по-моему, в 2013 году Артем Мамылин провел 2 недели с бледно-зеленоватым лицом. Вышел с «Ловера» в Риге и в момент выхода сказал, что больше на яхту ни ногой. У нас тогда в Риге в конце вояжа были пару дней мероприятий. После этих пары дней, может это было по дороге в Аэропорт спросил Артема: «Правда больше не пойдешь в море?». «Нет, наверное, пойду» — сказал он и провел в следующей экспедиции на Черном море 2 недели в качке, но с более здоровым выражением и цветом лица. Как он победил морскую болезнь – загадка.

Сейчас практически не качает, мы в центре моря. По правому борту за горизонтом — Швеция, по левому борту за горизонтом — Финляндия. Разговоры сверху в кокпите. Народ зашевелился. Хотим остановиться искупаться, вода прохладненькая. Когда мою посуду забортной водой, руки стынут. Интересно, сколько градусов?

21 июня будем нырять с фридайверами из Швеции и нашими старыми друзьями из русского клуба «Аквалибриум» в водах у Стокгольма, нырять будем с «Ловера». Первоначально «Ловер», кстати, строился под дайверов. Но в итоге с такой открытой палубой круто пригодился для инклюзивной гуманитарной миссии.

Первоначальный прогноз погоды на фридайверскую сессию 21 июня — дождь и полушторм. Начинаем молиться на хорошую погоду. У нас всего день, и люди специально для этой инклюзивной сессии в море съезжаются и слетаются из разных стран.

Лена спустилась и похвасталась, как она напогодила.

Да, сидишь сейчас в майке, а часов десять назад надевал на себя несколько самых теплых вещей.

Мыслями возвращаюсь в ночной разговор с Янисом. Вроде вырисовывается план, в который органично вписывается постройка оборудованного катамарана «Паруса духа». С прошлого года с Улдисом и командой пытаемся планировать многолетний проект с кругосветкой, было много пустых мест в этом плане в голове. С сегодняшней ночи план стал оживать. Меня напрягало то, что вроде бы планируем, а проект не выходил, хотя все за него.

Важно, чтобы это начало жить в голове, когда появляется зависимость от цели не на уровне тревоги, что ты всем пообещал и теперь нужно делать, а на уровне интереса, как сделать более живым и мотивирующим, как его реализовать.

Хочу зайти на Африканский конгресс людей с инвалидностю в сентябре будущего года на катамаране «Паруса духа». Зайти в порт Момбаса, зайти провести Конгресс и потом двинуть дальше. Удивительно, достаточно было ночью разговора с Янисом, в этот момент, кстати, Янис делал бутерброды и шутил что-то про то, что на пустой желудок не стоит мечтать.